Шрифт:
Закладка:
Моппи насмешливо изогнула бровь.
– Есть хочешь? – спросила она, после чего жадно откусила от пирожного и принялась намеренно громко чавкать и причмокивать.
– Нет, – отрезала я, обхватив руками живот.
– Жаль, ты так и не сказала мне, как его увеличить, – заметила Моппи, проглотив ещё кусочек хрустящей корзиночки, полной алых и блестящих, как драгоценные камни, вишен. – А то бы нам обеим хватило.
– Пирожное. Увеличить! – скомандовала я.
Пирожное вздрогнуло и стало на дюйм или два больше. Моппи хмыкнула:
– Спасибо. Оно такое вкусное. – И она снова откусила, явно не собираясь делиться.
В животе у меня опять заурчало, рот быстро наполнялся слюной. Я сглотнула.
– Ну и? Так и будешь стоять там и есть пирожное?
– Ага, – она махнула в мою сторону наполовину съеденным лакомством. – Буду стоять здесь и есть пирожное, пока ты не уйдёшь. Зачем ты мне нужна? И если ты думаешь, что сумеешь проскользнуть у меня под носом и украсть мою…
– Что это было? – Я завертела головой по сторонам. – Ты что-нибудь слышала?
Моппи сухо хохотнула:
– А, теперь ты пытаешься меня напугать, чтобы я побоялась идти одна? Ты правда надеешься, что сможешь меня провести?
Но я её не обманывала. Сверху доносился какой-то шорох и шарканье. Может, чья-то коза вышла на раннюю прогулку и сбивает с тропы камешки? Начало светать, но до рассвета ещё оставалось время, и зелёные холмы казались чужим, выцветшим, как призрак, миром с мрачными наростами валунов и зловещими корявыми оливами. Мы ушли далеко от берега, но воздух всё равно пах морем. Для паники не было причин.
Вот только…
– А вон тот валун раньше там был? – я указала на неровный бугор в тени склона над нами.
– Который? – спросила Моппи.
– Который ДВИГАЕТСЯ! – взвизгнула я. Прямо у меня на глазах камень раскрылся как бутон, приняв форму огромной кошки.
– Ещё одна статуя! – вскрикнула Моппи. – Она что, шла за нами?!
Похоже, это действительно было творение того же неизвестного волшебника. Каменный лев был из мрамора, и его, как и воина в саду, покрывали водоросли и раковины, будто он совсем недавно вышел из моря. Судя по тонким трещинам, статуя была старой, а из-за сколотой части уха она выглядела ещё более устрашающе.
Лев припал на передние лапы и, впившись в нас пустыми глазами, глухо зарычал. Звук напоминал скрежет камней. Жуткая мраморная пасть открылась, явив острые зубы, будто намекая, что у нас есть два варианта: окаменеть или быть разорванными на куски.
Если только мне не удастся этому помешать.
– Лев! Поднять!
По телу статуи скользнул мерцающий луч, так быстро, что мой глаз не смог за ним уследить. Меня пробрала дрожь, как от прикосновения к металлу в морозный день. Лев остался твёрдо стоять на каменистой земле.
– Я всё сделаю, – вызвалась Моппи.
– Нет! – воскликнула я, но она уже повторила моё заклинание.
Новая световая волна, на этот раз заметно более яркая, прокатилась по задней части туловища льва, после чего отражённый заряд ударил назад в Моппи. Она вскрикнула:
– Что это?!
На ответ времени не было. Лев прыгнул.
– В сторону! – закричала я, метнувшись вбок.
Моппи упала вслед за мной в заросли дикого тмина, а лев врезался в лимонное дерево, у которого мы стояли всего мгновение назад. Мы тут же вскочили.
– Он контрзаколдован на отражение магической энергии назад на волшебника, – объяснила я. – Помнишь, как мастер Бетрис сражалась с той статуей в саду? Она смогла её победить только потому, что воспользовалась словом-солитером. – По крайней мере, я предполагала, что именно этим объясняется разрушительная мощь её финального заклинания.
– Чем-чем?
– Это слова магического языка, у которых нет известных контрслов. Вроде заклинания окаменения, которое наложили на советника Фэрона. Нужно очень много и долго учиться, чтобы тебя посчитали достойным знать слова-солитеры.
– Ты знаешь хотя бы одно? – с надеждой спросила Моппи.
– Нет.
– Тогда что нам делать?
В этот момент лев снова бросился на нас.
– Бежать! – заорала я.
Мы со всех ног помчались по тропе вниз, мимо скалистого гребня и вглубь узкого ущелья, затем снова вверх, лавируя между пыльными валунами, за которыми начался травянистый склон, пестрящий маленькими белыми цветами. Если бы не гонящийся за нами каменный лев, я бы с удовольствием ими полюбовалась.
– Он когда-нибудь остановится? – пропыхтела Моппи.
– Нет. И никогда не устанет, – прохрипела я, тяжело дыша. – Прямые атаки не пройдут. Нужно что-то придумать.
– Здорово. У меня есть только пирожное. – Она приподняла липкую массу из марципана и вишен.
– Ну конечно! – Я выхватила из её ладони пирожное и оглянулась.
Лев был уже в считаных ярдах от нас. Распахнув челюсти, он издал оглушительный рёв. Это был мой шанс.
Я забросила пирожное прямо ему в пасть.
– Моппи! Увеличь!
Она ошарашенно посмотрела на меня, но затем в её глазах вспыхнуло озарение.
– Пирожное, – сказала она на магическом языке. – Увеличить.
Пирожное сразу же начало распухать. Лев затормозил и попытался его прожевать, но было уже слишком поздно. Страшные клыки увязли в марципане. Статуя затрясла головой, пытаясь выплюнуть огромный ком из вишен и теста, но тот продолжал разрастаться, раздвигая челюсти.
А затем…
Хрусть!
Мраморная голова раскололась: и без того крошащийся древний камень не выдержал давления пирожного. Лев застыл с поднятой будто в прощальном акте неповиновения лапой.
– Сработало! – воскликнула Моппи и хлопнула меня по плечу. – Ну ты молоток!
Я невольно расплылась в улыбке, довольная успехом и возможностью с кем-то его разделить. Мастер Бетрис никогда не скупилась на похвалу, но похлопывания по плечу или короткого «молоток» от неё ждать не стоило.
– Всё сработало, потому что заклинание произнесла ты, – признала я. – И только посмотри. Это… потрясающе.
Пирожное продолжало увеличиваться. Более того, оно уже практически упёрлось нам в ноги. На всякий случай я отступила. Жаль, что пережитый ужас и вид взрывающейся статуи лишил меня аппетита, по крайней мере, на какое-то время.
Моппи улыбнулась. Когда она не плевалась ядом, у неё была очень милая улыбка, сопровождаемая ямочкой на левой щеке.
Но эта улыбка долго не продержалась. Глядя на обломки статуи, Моппи нахмурилась и протяжно выдохнула:
– Похоже, всё куда серьёзнее, чем мы думали, да?
Я кивнула:
– Кем бы ни был этот волшебник, он очень силён. Совсем как мастер Бетрис. И он охотится за короной. Скорее всего, ради Освобождения.
Моппи напряглась:
– Почему ты так думаешь?
