Но последнее мне наверняка послышалось. Или в магическом языке было слово, похожее на «редьку», но означающее «свободу», или «спасение», или «зашвырни всех этих солдат вон туда, а я пока сбегу».

Подумаю над этим позже. Сейчас первоочередная задача – избавиться от шарфа. Я предполагала, что будет достаточно простого «обездвижить» – но как это произнести, когда твой рот перетянут шёлком?

Я всё равно попыталась, дополнительно мысленно проговаривая каждый слог. Но наружу вырвалось лишь нечленораздельное бульканье. Ничего не произошло, не считая того, что Моппи на секунду перестала дёргаться в своих путах и посмотрела на меня.

Крайне редко, но встречались маги, способные накладывать заклинания безмолвно, просто продумывая слова, но я к ним явно не отношусь. Я повернула голову в надежде высвободить рот. Мне повезло: полосы шарфа слегка разошлись.

– Шарф. Обездвижить.

Шарф отпустил меня, да так резко, что, лишившись шёлковой опоры, я от неожиданности повалилась на землю.

Стоящая напротив Моппи выпрямилась. Её тёмные косы растрепались, рот был стянут шарфом, но круглые от страха глаза всё равно смотрели грозно и вызывающе. Она что-то промычала – как мне показалось, мольбу о помощи. Или, что тоже было возможно, проклятье.

За прошедшую неделю я не раз жалела о нашем знакомстве. Всё было бы по-другому, если бы не та судьбоносная ночь на кухне с танцующими редьками. Скольких слёз, стыда и отчаяния стоило мне наше соперничество! Но были и моменты триумфа. Вместе мы справились с голосами в пещере Эхо. Если бы не она, я бы и сейчас могла стоять, погружённая по шею в ковёр в кабинете мастера Бетрис. Моппи была частью происходящего, и я не собиралась её бросать.

– Шарф. Обездвижить.

Синий шарф улёгся на землю вокруг ног Моппи. Она сердито уставилась на меня:

– Могла бы и поторопиться. – Отвернувшись, она пошла дальше по проулку.

Я побежала за ней:

– Погоди! Куда ты?

Моппи остановилась:

– Ты слышала мастера Бетрис. Мне нужно найти корону.

– В одиночку?

– Хватит с меня твоей так называемой помощи. Ты выставила меня на посмешище на приёме. Из-за тебя нас обеих исключили. – Её голос сочился горечью, и от стыда у меня вспыхнули щёки.

– А ещё я освободила тебя от шарфа, – заметила я. – Если ты вдруг забыла.

– А ещё ты превратила себя в человеческий фонарь. Если ты вдруг забыла.

Как о таком забудешь: даже сейчас мягкое сияние моей кожи разгоняло мрак узкого проулка.

– Но ты даже не знаешь, откуда начать поиски! – напомнила я.

Она задрала нос:

– Мастер Бетрис ясно выразилась, где искать.

– В смысле? Она лишь сказала «редька».

– Именно. – Она развернулась и зашагала прочь.

Чушь какая-то! Какое отношение «редька» может иметь к короне? Может, Моппи думает, что мастер Бетрис спрятала самый могущественный магический артефакт Медазии на дне ящика с корнеплодами в овощной лавке?

Я заторопилась следом:

– Чем дольше мы будем в бегах, тем подозрительнее будем выглядеть. Мы должны сдаться.

– И отправиться на плаху за государственную измену? – кисло спросила Моппи.

– Никто нас на плаху не отправит!

– В прошлом месяце они избавились от двух мальчиков, написавших какую-то грубость в адрес императора на стене таможенного управления.

Я со свистом втянула ртом воздух. Не может быть! Наверняка это всего лишь грязные слухи, распускаемые Освобождением для подстрекательства к протестам.

– Мы не мятежники и мастер Бетрис тоже! Это просто недоразумение. Если мы пойдём к моей маме, уверена, она во всём разберётся.

Моппи фыркнула:

– Ага. Потому что она у тебя большая шишка в Совете? Может, она и спасёт свою любимую идеальную дочурку – но какое ей дело до какой-то девчонки с гор? Но я не в обиде. Я прекрасно спасу себя сама, – и она ткнула большим пальцем себя в грудь.

Любимая идеальная дочурка? Если бы только Моппи знала, как мама на самом деле ко мне относится, она бы не стала насмехаться.

Ускорив шаг и оставив меня позади, Моппи пересекла широкую улицу и повернула на юг, к берегу. На порт Меду опустился вечерний туман, прикрыв мостовые плотным серым одеялом и завесив тёмные витрины магазинов шалями из полупрозрачной дымки.

Я смотрела ей вслед, стиснув зубы. Всё это чистой воды безумие. И всё же…

«Докажите, что я была не права».

В груди поднялась надежда. Что она имела в виду? Что зря нас исключила? И для этого нам нужно найти корону? Продемонстрировать ей, что мне хватит мудрости не допустить использования её во зло? На кону стоят вещи куда важнее и значительнее, чем моё магическое будущее. Жизнь самой мастера Бетрис висит на волоске. Как и безопасность всей Медазии. Если существует хотя бы малейший шанс, что я могу как-то помочь, я обязана попытаться.

Стуча влажными подошвами по мокрым из-за тумана булыжникам, я побежала за Моппи.

– Ты уверена, что не заблудилась? – спросила я, идя за Моппи по каменистой тропе, ведущей на юг от порта Меды. Прошло уже несколько часов, как мы покинули пределы города. Небо на востоке начало подозрительно сереть, и каждая косточка в моём теле будто без всякого волшебства обратилась в свинец и тянула меня к земле непомерной тяжестью.

– Я тебя с собой не звала, – огрызнулась Моппи.

– Нет. Мастер Бетрис сказала мне пойти с тобой.

Она развернулась ко мне лицом:

– Ничего такого она не говорила!

– Она сказала, что для успеха понадобятся как знания, так и сила. Ты не сможешь сделать всё сама. У тебя не получится. Ты не готова.

– Сама знаю, – глухо и с вызовом ответила она, но в её тоне слышалась печаль. – Но я должна.

– Почему? Ты ещё ребёнок. Никто не просил тебя спасать Медазию в одиночку.

Моппи молча смотрела на меня. Искорка надежды в глазах смягчила её угловатые черты.

– Нам просто нужно найти корону и дать Совету знать, что она у нас и в безопасности, – продолжила я. – И тогда они отпустят мастера Бетрис. Взрослые придумают, что делать с короной, а мы снова станем её ученицами. Она примет нас назад, если мы докажем, что она ошиблась. Может… может, она даже даст нам рекомендации для школы «Магика».

Но мои слова стёрли с лица Моппи всю теплоту.

– Это всё, что тебя волнует?! Примут ли тебя в эту напыщенную школу?!

– Я не это имела в виду! – начала было я, но она уже зашагала дальше по склону к голому гребню горы, окаймлённому молодыми лимонными деревьями.

Прислонившись к одному из них, она достала что-то из кармана юбки. Вишнёвое пирожное.