услужение к Комару? — снисходительно хмыкнув, удивился Элдак.

— А что не так? — развёл руки горбун. — Я свободный человек! Кому хочу, тому и служу.

— Да нет, дело твоё! Но он же совсем ещё сопляк! — не сдавался Элдак. — Ему максимум, лет пять от роду!

— Не сопляк, а внук всеми уважаемого хана из старинного племени! И ему не пять, а два года от роду! И он, несмотря на свой нежный возраст, посмелее и поумнее вас, двух придурков, вместе взятых будет! — разозлился Игды, наезду на его юного господина.

— Да, я тебя! — вдруг достал нож Элдак.

— Тихо, брат! Тихо… — успокоил его Келджик, морщась от невыносимой боли в ноге. — Ты же уже знаешь, что он слуга Комара. Вот к Комару, все претензии и предъявляй. Да и ты первый, его сопляком назвал. — Явно не поддержал вскипевшего переростка, брат.

— Ну… — вдруг смутился этот, никогда и не за что не извиняющийся задира. — Прости меня Комар. Назвал… Не обижайся, но ты действительно, ещё очень маленький… Но! — вдруг продолжил он после небольшой паузы. — Надо признать, очень смелый и невероятно изворотливый малый! Но и ты нам признайся. Яму эту, куда медведь провалился, ты для нас с братом приготовил? И верёвку, тоже по наши души припас? Я ведь прав?!

Я тяжело выдохнул и виновато наклонив голову, сквозь свои густые, свисающие на глаза, чёрные волосы, тоже, очень строго посмотрел на вдруг посерьёзневшие, и ничего хорошего не предвещающие лица, просто огромных по сравнению со мной пацанов. Выдержав их грозный, тяжёлый взгляд опытных охотников на уже пойманную в смертельный капкан мелкую дичь, и способных хорошенько намять детские бока за столь дерзкий проступок, вдруг резко выпрямился, убрал с глаз волосы и мило улыбнулся.

— Игды, у нас посуды для дорогих гостей, часом не найдётся? — и жестом пригласил ошарашенных мальчишек, разделить с нами трапезу.

***

— Самое страшное в нашем мире Комар, — это гроза! — поучал меня правды жизни, изрядно наклюкавшийся потницы, Элдак. Пошатываясь, он поднял руки вверх, и изображая какого-то, явно летающего, да ещё и с огромными крыльями зверя, начал устрашающе рычать и подпрыгивать, раздувая при этом свои детские щёки, заодно издавая странные звуки, отдалённо напоминающие непроизвольное выпускание газов из задницы, этого самого животного. Чем вызвал на моём лице непроизвольную, милую улыбку, немного подвыпившей Мона Лизы. Но Элдак не сдавался, всеми силами стараясь порядком напугать посоловевшего от безобидного кумыса, странно улыбающегося мальца. В грустных глазах которого, отблёскивал кровавыми языками пламени, догоравший, и всё ещё потрескивающий костёр.

— Это Тенгри верхом на своём огромном драконе, в гневе посылает страшные молнии из огнедышащей пасти, прямо в своих провинившихся подданных. — сжалившись надомной, комментировал потуги всё ещё летающего среди облаков брата, Келджик. Попутно разминая прилично опухшую ногу.

— Так это, гром и молнии… А я думал, что просто у дракона сильное несварение… — деланно разочаровался я, глядя как Келджик натужно улыбнулся моей милой шутке, сквозь терзающую его сильную боль. — давай-ка я посмотрю на твою ногу, может чем и помогу. — предложил я парню, не обращая внимания на странные кривлянья Элдака.

— Да, не надо… Я к шаману схожу. Может и вылечит, если духам так будет угодно.

— Это вряд ли… — проворчал Игды, глядя в догорающий костёр. — Сгорел наш шаман. Со всем своим вонючим барахлом, сегодня и сгорел…

— А кто же мне теперь, колено вылечит? — не на шутку перепугался Келджик.

— Так пусть Комар и вылечит, раз предложил. — ответил ему Игды. — Ты не смотри, что мой господин мал ростом. Слов своих на ветер, он точно не бросает. Я это уже проверил. Раз сказал вылечит, — значит вылечит! Да и что бы ты знал, он мудрее всех нас вместе взятых будет! И под словом всех, я имел ввиду, — всех!

— Да успокойся Игды. Может он и сообразительный малый, никто с этим не спорит. Но что бы мудрее всех! Это ты явно загнул! Всяк кулик своё болото хвалит, а ты своего нового хозяина…

— Ты мне не веришь? А я тебе докажу! — чуть ли не стуча себя в грудь, сильно пошатываясь от немалого количества выпитой, не разбавленной кумысом потницы, он поднялся и протянув руки к небу, проорал делая акцент на последнем слове:

— Тенгри! Дай знак, что мой новый господин, самый мудрый человек на всём белом свете. Скажи этим двум малолетним придуркам, что это чистая правда!

— … Правда, правда… — пронеслось эхом над лагерем, и ему радостно за вторили лесные обитатели.

— Вот! Слышали?! — плюхнувшись на тощую задницу, с гордостью выдал Игды. — Сам Тенгри подтвердил!

— Да ну тебя! — махнули на него мальчишки! — Мы что, эха не слышали? — но переглянувшись и о чём-то пошептавшись, обратились ко мне. — Комар, а ты точно, сможешь её вылечить?

Согнув посиневшую ногу и постепенно её распрямляя, я одновременно со щелчком, поставил коленную чашечку на её законное место.

— А-а! — проорал Келжик, закрыв от страха глаза.

— Что брат? Сильно больно? Потерпи пару недель, пока домой вернёмся! — успокаивал родственника, Элдак. — А то этот ненормальный Комар, только и умеет, что всё ломать и резать! Наверное и медведю этому, чего сломал или отрезал, пока с ним обнимался… То-то он так на него, обижено смотрел…

— Да нет, брат! Всё хорошо! Я просто хруста этого испугался! И откуда у этого заморыша, сколько силы-то, в его маленьких руках?! — Келджик тут же попробовал стать на ногу. — Офигеть! — попрыгал он на ней. — Ты представляешь! Не болит почти!

— Эй, кузнечик! Ты ногу-то, не нагружай пока, — успокоил я его боевой пыл. — поплотнее обвяжи чем, да и походи так, пока не заживёт!

— Комар! — вдруг встал предо мной на колени Элдак. — Ты мне брата, считай, от неминуемой гибели спас! Она же у него онемела совсем! Не всякий шаман, после такого душу удержать в теле сможет. Прошу тебя! Не откажи в чести и будь моим братом!

— И моим! — присоединился к нему Келджк. — Ты не думай! У нас род знатный, может и не такой древний как твой, но точно, намного богаче и многочисленней будет. Наш старший брат, целую тьму собрал! И мы тоже, когда-то тысячниками станем! А может, мечтательно протянул он, — и темниками будем… Но если откажешь, мы себе кровь пустим, и души наши тебе, в благодарность подарим! — и братья для наглядности вытащили свои острые ножики и поднесли к горлу.

— Ладно-ладно, — успокоил я, явно перебравших с алкоголем мальчишек. — Не нужны мне ваши, неугомонные души. Хватит с меня и ворчуна Игды. Буду я вам братом. Но только старшим. Так вас, устроит? И что бы