взглянул на вход в эту треклятую юрту. Возвращается туда, совсем не хотелось. Но начатое, нужно было непременно довести до конца. Иначе, — никак! И я, отодвинув грязное покрывало, снова вошёл в этот, до дрожи в коленках, страшный шатёр…

Переступив через развалившегося на полу шамана и искоса поглядывая на презрительно вылупившиеся на меня головы, я с опаской подошёл к зарытому в земле сундуку. Вдохнув полной грудью окружающее меня зловонья, я потянул за неприятно холодящую ладонь, ржавую ручку. Услыхав противный скрип открывающегося сундука, я тут же закрыл глаза…

Постояв так с минуту, я снова их открыл. Ничего не поменялось…

Предо мной лежала голова убитого кровожадным медведем, Мбека. Он был как живой. И даже глаза снова были открыты и очень грустно смотрели куда-то вверх. Как бы умоляя поскорее отпустить его туда, к родному сыну… На этот раз, я убегать не стал. И снова попробовал закрыть ему глаза. У меня это почему-то не получилось. Я присмотрелся. Веки были пришиты конским волосом к его густым бровям. Но когда я взял голову и поднял её из сундука, то снова чуть не упал на задницу…

На дне, среди россыпи монет из золота и серебра, переливаясь едким светом, лежал странный, чёрный шар. Своим размером очень напоминавший мою небольшую, беспутную, детскую голову. Это тогда он показался мне шаром. Но как следует присмотревшись, я увидел, что на самом деле, это была тёмная сфера, плотно усеянная небольшими шестиугольниками. Около сотни пчелиных сот, с непонятными, светящимися на них символами. Я их даже попытался их пересчитать. Девяносто девять символов, и один чёрный, абсолютно пустой шестиугольник. Вдоволь наигравшись странным артефактом, я всё же оставил его в покое и вернулся к многострадальному Мбеку. Положив голову на небольшой столик, рядом с ещё одной, полусгнившей головой, я достал медвежий коготь и поднёс к наполненным слезами глазам. Как только я разрезал ножиком держащие веки нити, и всё же закрыл глаза названному отцу, по шатру пронёсся невероятно сильный, порывистый ветер. Он словно пойманный в ловушку зверь, метался по ограниченному выцветшими шкурами, пространству, переворачивая полуразложившиеся головы и окончательно потушив еле тлеющие угли небольшого костра. Вернув коготь на место, я тут же схватил голову Мбека в руки и крепко прижал к себе, что бы не гонятся за ней по всему шатру. И мне послышалось, что она мне еле слышно прошептала прямо в ухо, своими белыми губами:

— Прости сынок… Не увидать мне, как ты вырастишь могучим багатуром… Прощай… Береги себя! Помни чему я тебя учил и ты никогда больше не промахнёшься… И самое главное, не верь деду…

— Прощай отец! Спасибо за всё… — ответил я ему, с выступившими на глазах слезами.

И как только я это произнёс, голова в моих руках тут же рассыпалась, превратившись в мелкий пепел. Просочившись сквозь детские пальцы, но так и не успев упасть на пол, блестящая пыль вихрем устремился ввысь, и быстро пущенной стрелой, через дыру в крыше шатра растворился в небе. А странный, угольно-чёрный шар, перестав светится сотнями неизвестных мне символов, ярко вспыхнув тёмным шестиугольником, уменьшился до размеров мелкой виноградины, а затем и вовсе пропал из виду, затерявшись среди блестящих, старинных монет…

***

Стрелу за стрелой, третий колчан подряд и почти не целясь, но зато отлично представляя куда хочу попасть, посылал я все мои стрелы, точно в этот проклятый, явно заговорённый, дубовый нарост…

Наконец-то как следует настрелявшись и неимоверно довольный результатом, я вытащил из дерева мою последнюю стрелу, и уже во всю пускал слюни на исходящий от кипящего возле моей юрты котелка, дивный аромат. Игды заканчивал колдовать над наваристым супчиком из добытой мной по пути домой, довольно крупной белки. Причём, я умудрился попасть ей точно в глаз, не попортив пушистую шубку. Но не успел я вернуть стрелу в колчан, как вдруг услыхал до боли знакомый рык…

Обернувшись, я увидел очередную, страшную картину. С десяток торчащих из медведицы стрел, не мешали ей со всей дури бежать за скачущими впереди грозного зверя и раз за разом постреливающих в неё из своих небольших луков, двух братьев-бузотёров. Элдак и Келджик не сговариваясь, вдруг одновременно натянули поводья, став на своих небольших лошадках на дыбы. Остановившись, они тут же развернулись и в полном недоумении переглянулись друг с другом, пытаясь сообразить, куда же это исчез огромный, разъярённой зверь? Ведь он, только что был здесь! Разве что решил оббежать разлогое дерево, пытаясь хоть на немного спрятаться от назойливых, свистящих стрел. Но их удивление, тут же сменилось азартом и очередным спором, кто первый своим точным выстрелом убьет, уже подбегавших к ним, двух небольших медвежат.

Тут же зловеще щелкнула тетива, а за ней и вторая страшная стрела, полетела точно в голову ничего не подозревающим, примчавшимся на крики матери, небольшим малышам…

Глава 8

Пока свалившаяся в подготовленную для этих лоботрясов ловушку медведица лежала без сознания, я с ужасом наблюдал как мои молочные братья, бежали прямиком под смертельные стрелы хоть и совсем юных, но от этого не менее опасных и безжалостных охотников. Стоя возле разлогого дуба-мишени, я лихорадочно соображал, — что же мне делать дальше?

Если я сейчас выстрелю по этим неугомонным шалопаям, де ещё и каким-то чудом по ним попаду, всё равно не спасу моих мохнатых братьев от неминуемой смерти. Просто не успею. Да и убийство человека, и тем более ребёнка, явно не входило в мои планы. Всё что я хотел с этими мелкими бузотёрами сотворить, это с помощью верёвки скинуть их с лошади, а когда они за мной погонятся, устроить так, что бы они попались в вырытую для этого Игды, а сейчас занятую огромным зверем, яму-ловушку. А там уже, что-бы они из неё не выбрались, накрыть их сверху чем-то тяжёлым. Посидят денёк-другой на водной диете, поразмыслят о своём нехорошем поведении, и возможно вернут мне моё законное имущество. Согласен. План, — так себе… И всё могло пойти наперекосяк. Как в данном случае. Но ничего иного в мою детскую башку, больше не пришло. И как по другому справится с этими обормотами, я совершенно не представлял. Ну не убивать же их за это! Тем более, спасая жизни лесным зверюшкам. Да и местные аборигены, в случаи их преждевременной кончины от моих небольших стрел, вряд ли меня поймут…

— За что ты Комар, убил двух отличных, молодых охотников? Да ещё к тому же, отпрысков уважаемого в великой империи, далеко не