и сказками о бессмертных тиранах, я чуть не свалился в вырытую Игды яму. И лишь неплохая реакция длиннорукого Элдака, не дала мне в неё окончательно провалится, и возможно даже умереть. Ведь со дна ямы грозно торчало три сломанных, окровавленных стрелы. Оставшихся после грохнувшейся в неё медведицы. Уже падая вниз, я в последний момент хоть и ухватился за росший возле ямы, колючий сорняк, но всё же чуть не соскользнул с очень склизкого стебля, ещё не просохшего от утренней росы. Искренне поблагодарив названного брата, я с ужасом посмотрел на свою окровавленную после скользкого растения ладонь, ища на ней свежую рану. Но не найдя никаких следов пореза и как следует принюхавшись, я понял, — кровь была не моей. А попавшего в это яму, сильно израненного зверя…

— Ладно братья, всё это очень интересно и познавательно, но мне пора… — тяжело вздохнув, я направился к шатру.

— Куда это? — не понял Келджик. — Что, снова спать? — они дружно заржали.

— Игды, возьми шкатулку, там деньги, вещи. Сбереги. Если не вернусь, возьмёшь себе. А Вам братья, я оставляю по одному чёрному наконечнику. Может пригодятся. И да, за мной ходить не нужно. Я через пару дней, возможно и сам вернусь.

— Но хозяин! — выкрикнул Игды. — Что же мне без Вас делать!

— Стрелы Игды. Сделай много стрел к моему меткому луку! Вот тебе золотая монета на нужный для этого материал.

Провожаемый удивлёнными взглядами, я повесил на шею наш с Мбеком родовой медальон, и сняв всё ещё привязанную к дереву верёвку, закинул её в мешок. Туда же добавил и бурдюк потницы, всегда имевшийся в запасе у Игды, пару старых тряпок, мой мини-лук и все детские стрелы. Проверив наличие на поясе ножа и кресала, я ещё раз тяжело вздохнул, и не говоря ни слова, двинул в сторону леса.

— Игды, я ничего не понимаю! — Келджик растеряно посмотрел на зажавшего в руках шкатулку, горбатого мужика. — Куда это он? Кхили нам оставил, а сам ушёл…

— Да, старик! Колись давай, куда это Комар умотал? — строго спросил Элдак.

— Надо ему видно, вот и ушёл. Мой хозяин, ничего просто так не делает. — ответил им строго Игды.

— А нам то, что делать? — вылупились на него мальчишки.

— Как что? — удивился горбун. — Стрелы! Много стрел!

***

Еле заметный для обычного человека кровавый след, широченной асфальтовой трассой, безошибочно вёл меня по пути раненного зверя. Пройдя этот редкий лес я довольно скоро выбрался к уже знакомой мне речке. Сняв с себя одежду и сложив всё имеющееся у меня имущество в мешок, а также стараясь его не замочить и держа над головой, переплыл на другую сторону. И уже там, решил немного порыбачить. Не с пустыми же руками отправляется в берлогу к обиженному зверю.

Хоть я всеми силами старался вырваться из того страшного места, принёсшего мне сколько мучений, что и не передать словами. Но оставить своих младших братьев без матери, а заодно и без шансов на выживание, я уж точно никак не мог. Да и судьба медведицы меня тоже, почему-то волновала. И хоть своим выстрелом по ней я сделал выбор в пользу человека, но я ей был должен, как минимум, одну жизнь. Увидав во сне ту страшную картину, я не на шутку перепугался, и всю ночь что есть сил мчался на помощь израненному зверю. А липкая кровь на ладони, лишь подтолкнула меня вновь окунутся в те страшные сны. И вот уже наяву, с кучей прыгающих в мешке гостинцев, я подходил к берлоге, где я провёл самое тяжёлое, но по какому-то странному стечению обстоятельств, и самое счастливое время во всей своей достаточно непростой и долгой жизни…

Уже на подходе к пещере, я принюхался и учуял ноздрями хоть и чужой, но удивительно знакомый запах. Оставив мешок с луком возле одного из деревьев и вытянув из ножен медвежий коготь, я очень медленно, перекатываясь с носка на пятку и ноги на ногу, начал подходить к торчащим из-под земли наружу, окаменелостям. До боли знакомая тропа, была укрыта кровью, еле тянущей за собой лапы, израненной медведицы. Но не её огромные следы, вызвали сейчас у меня немалое беспокойство, а едва различимые вмятины от десятков ног помельче, совсем недавно пробежавших здесь, не менее опасных созданий. Причём, натоптано было так, что я совсем запутался, пытаясь разгадать, кто и куда побежал. Или затаив дыхание, предусмотрительно сошёл с тропы, пропуская кого-то, явно поматёрей себя.

Покрепче сжав нож и как следует продышавшись, я взял себя в руки и ещё раз взглянул на виднеющееся в тридцати метрах от меня, нагромождение поросших мхом и редкими кустарниками, огромных валунов. Втянув ноздрями воздух, просто насквозь пропитанный волчьим духом, я медленно двинулся дальше. Не забывая поглядывать по сторонам и как следует прислушиваться к малейшим колебаниям воздуха. Не затаился ли кто в засаде, усердно ожидая лёгкой добычи в виде беззащитного, двухлетнего малыша. Не устроил ли смертельную, волчью ловушку. Как вдруг, словно молния мелькнувшие тени, тут же сбили меня с ног, выбив при этом из рук и мой невероятно острый нож…

Глава 11

Мир вокруг закружился и так же внезапно остановился. Я почувствовал как чьи-то острые клыки, довольно жёстко зафиксировав на шеи хват, подняли меня с земли и потащили обратно на медвежью тропу…

Я попробовал вырваться. Но лучше бы я этого не делал. Грозный, прямо в ухо, рык, и до боли в мышцах сжавшиеся зубы, тут же дали понять, что так делать, точно не нужно. Ещё раз взглянув на абсолютно пустые ладони, я всё же отдался на милость страшному зверю, который по какой-то не ведомой мне причине, до сих пор не перекусил моё детское горло.

Но не успели мы вернутся на плотно утоптанную лесную дорожку, как нас тут же обступило три довольно молодых, но от этого не менее клыкастых хищника. И хоть хватка на моей шее значительно ослабла, а затем и вовсе пропала, в безопасности я себя всё равно не ощущал, и искоса поглядывал на оскаленные острые клыки, окруживших меня волков. Каждый из которых мог легко справится с ребёнком, не прилагая при этом особых усилий. Но несмотря на это грозное, рычащее окружение, больше всего меня беспокоили не эти злые собачки, а мирно стоящий в стороне и нетерпеливо пожиравший меня голодным взглядом, приличных размеров молодой волк. Который несмотря на свой юный возраст, лишь слегка не дотягивал до уже матёрого волчары. Я бросил быстрый