ванной и о еде.

— Здесь?

— Нет, в смежные покои, — он не хотел тревожить Лису.

— Как прикажете, — Ава снова поклонилась, но перед тем как выйти, задержалась, бросила негодующий взгляд на постель и задала немного дерзкий вопрос. Пожалуй, он поторопился с выводами и зря похвалил ее. — Мой господин, разрешите вас осмотреть? Мы не можем доверять пришлой. Никто не знает, откуда она появилась, откуда пришла. Вдруг она ничем не лучше предыдущей? Она могла околдовать вас, — повторила она вслед за братом.

Брюс отметил про себя, что разумное зерно в ее просьбе есть, но...

Он даже думать не хотел, что сереброволосая, маленькая рабыня способна на предательство. Она дала клятву, она спасла его от неминуемой гибели, он стоит и говорит, только благодаря ее жертве. Ему ли не знать, чего лишилась девушка?

— Нет! — твердо обозначил. — Выполняй приказ.

А сам, дождавшись, когда дверь затворится, вернулся к кровати и сел рядом с его ведьмой.

Как точно заметила Ава, никто не знает, откуда Лиса появилась и откуда пришла. Если верить соседу, то у него не было ни родственницы, ни рабыни, хотя бы отдаленно напоминающих целительницу.

Откуда она? Где росла? Из какой семьи произошла?

Ведьм у них не гнали, но относились настороженно. Селили подальше, на окраины, боясь, что своими чарами они сотворят что-то плохое, но все же все ходили. Просили, лечились, молились им.

Вряд ли она из богатого, известного рода. Но...

Спокойствие девушки, ее мягкий тон, голос, всегда прямая спина. Все буквально сообщало, что Лиса очень образованна, умна, умеет себя вести. Обычных жительниц клана, тем более рабынь, ничему не учили.

Брюс даже сказал бы, что Лисандра мудра.

Он догадывался, что Давина не утерпела и отправилась запугать новый объект его внимания, но колдунья и словом об этом не обмолвилась, не пожаловалась.

Так, кто она? Чем дольше смотрел, тем больше думал, что лекарша на самом деле все помнит, но не желает признаваться.

Ничего, ее тайны он выпытает. Не пряником, так кнутом. Главное ведь результат? Но все же он надеялся на пряник.

За другой дверью послышался шорох, тяжелый стук и всплески воды. Распоряжение, данное Аве, было выполнено. Ему готовили ванну и завтрак.

После боя, вечера, проведенного в объятиях смерти, и ночи, которая соединила его с блондинкой, он сильно проголодался.

Тихо затворил за собой створку, удостоверившись предварительно, что второй выход надежно заперт, и вошел в женскую часть комнат.

Раньше, это помещение занимала его мать, сейчас оно предназначалось для невесты и будущей жены. Совсем скоро воин отправится за ней и привезет в свой клан, но сегодня он мог побыть один.

Или нет...

Слуги, наполнявшие чан с водой, ушли. Осталась одна девушка, чье лицо он пока не видел. Она стояла к нему спиной, а волосы скрыла под косынкой.

Правда, узнал он ее быстро.

Он умелый охотник, следопыт, боец. Он найдет выход из самого густого, дремучего леса, разыщет пропавших беглых рабов или с легкостью выяснит, когда его обманывают.

Маскарада Давины он не понимал. По движениям, по аромату ее удушливых духов, он моментально признал свою любовницу. В другое время он бы обрадовался ей, но не в эти мгновения.

— Давина! — мужчина вопросительно изогнул брови. — Я тебя не звал. Что ты здесь забыла?

Уличенная, рыжеволосая красавица тут же развернулась, стянула тряпку с головы и вежливо поклонилась.

— Брюс... мой господин, — бросилась она ему на шею, — я так рада твоему выздоровлению. Лишь боги и наш жрец знают, сколько тоскливых минут я провела в молитвах ради тебя.

Давина прижалась к нему всем телом, вжималась и ластилась словно кошка по весне.

— Я хотел отдохнуть, — помрачнел он.

Нет, потом он обязательно ее навестит, одарит своим обществом, поговорит со своей фавориткой, но на утро планы были несколько иными.

— Дай полюбоваться, — Давина взяла его ладонь и прижала к своей груди, — я так переживала, так боялась. Чувствуешь, как бьется мое сердце? Я хотела быть рядом, а твоя нахалка-лекарша велела меня выгнать. А Аллан ей потворствовал, представляешь?

В голосе не укрылась ревность, угроза, обида. Дочка ключницы была хороша всем. И телом, и внешностью, жаль, что характером была чересчур капризна на взгляд главы клана.

— Она меня спасла. — Выдохнул Брюс, убирая руку и отходя на один шаг от своей верной возлюбленной. — Вылечила.

Он говорил, а лицо девушки темнело. Опустив голову и поджав губы, она исподлобья посмотрела на него. Съежилась, разозлилась. В глазах застыло что-то нехорошее, подлое.

— Давина, — все-таки смилостивился лэрд. При первом порыве он хотел хорошенько потрясти свою пассию, чтобы та образумилась. Их слишком многое сближало, и отказываться от рыжей лисички он не намеревался, но и не собирался что-либо объяснять, выслушивать претензии, стенания. Даже решил на всякий случай предупредить женщину, — если я узнаю, что ты строишь козни целительнице, что ты хоть пальцем ее тронешь, тебе не поздоровится.

Он искренне полагал, что она послушно склонится и принесет свои извинения. Но в этот день Давина повела себя удивительно дерзко.

Отпрянув, фыркнув, она всплеснула руками и громко воскликнула:

— Все понятно. Правильно сказала моя мать. Она тебя околдовала!

— Давина, — он чуть ли не зарычал на нее.

Не в его обыкновении обижать женщин, но она прямо напрашивалась.

— А я не права? Ты с первого дня лелеешь эту ведьму. — Сопела любовница. — Все буквально сходят с ума по ней. И ты, и Лиам, и Аллан...

— Кто? — Брюс не мог поверить, что его родной брат тоже попал под очарование целительницы.

Ведь сам утверждал, что обидел ее.

— Брат твой. — Язвительным тоном ответила девушка. — Как узнал, что ты в порядке, принялся всех расспрашивать о ней, будто моих слов недостаточно, — она картинно взмахнула юбками.