Не успела я ответить, как на мою талию легла большая и сильная ладонь, крепко подхватывая меня.

– На свежем воздухе должно быть лучше, – произнес Рэймонд непривычно успокаивающим голосом.

Он прижал меня к себе и повел аккуратно по холлу больницы. Когда мы подошли к выходу, Рэймонд резко остановился. Через секунду на мои плечи легла его тяжелая куртка. От ее веса я чуть не согнулась пополам.

– Ты в карманах кирпичи таскаешь?

– Держись, – Рэймонд снова подхватил меня под руку и отправился на выход.

Мне оставалось только послушно перебирать ногами следом за ним. Мы оказались снаружи, и свежий воздух действительно эффективно подействовал, но в обратную сторону. Моя голова закружилась сильнее, а от яркого солнечного света пришлось зажмуриться. Я остановилась и покачнулась, чуть не упав на землю.

– Еще не хватало везти тебя в травматологию, – проворчал Рэймонд и сгреб меня в охапку.

Крепко прижав к себе, он понес меня на руках. Я уткнулась носом в его грудь, и моя щека прижалась к его груди. Сквозь ткань футболки я ощущала жар, исходивший от Рэймонда. Но вскоре он посадил меня в свою машину, и я тотчас разочарованно поджала губы. Хотелось еще немного почувствовать рядом с собой тепло его тела.

– Твое пальто осталось в клубе, – сказал Рэймонд, когда мы выехали с парковки. – Ты его сама заберешь, или мне привезти его на следующее занятие Гранта?

– Я заберу, – ответила я.

Рэймонд нажал на газ, и «Мустанг» набрал высокую скорость. Воскресный день не предвещал пробок на дорогах.

Рядом с коробкой передач я заметила солнцезащитные очки вайфареры и нацепила их от яркого солнечного света. Сквозь темные линзы я наблюдала за мелькавшими по дороге домами и высотными зданиями. Но я быстро потеряла к ним интерес. Я начала рассматривать сильные руки Рэймонда.

Его пальцы надежно сжимали руль, а поверх татуировок проступали вены, какие обычно бывают у парней, любящих поднимать тяжести.

– Тебе идут мои очки, – Рэймонд на мгновение отвлекся от дороги и бросил на меня взгляд. Его уголки губ слегка приподнялись вверх.

– А тебе идет улыбаться, – честно сказала я, любуясь, как на солнце в его темных глазах проскочил янтарный блеск.

Мы быстро доехали до моего дома. Я невольно задумалась, будь я нормальной и адекватной девушкой без заскоков и закидонов, то непременно пригласила такого парня, как Рэймонд, в гости.

Но это была я. Линдси Коултэр, которая только что вышла из больницы после передоза, а до этого сменила несколько психологов. Мне не светят отношения, пока я не разберусь, что творится в моей голове.

– Рэй, – произнесла я, заметив, как его глаза вновь потемнели. – Спасибо. За то, что не оставил в беде и… – на миг я запнулась. – Просто спасибо.

Попрощавшись, я выбралась из машины, дошла до дома и, только оказавшись в своей квартире заметила, что на моих плечах наброшена косуха Рэймонда. Я тут же уткнулась носом в жесткую кожу, вдыхая смесь табака и парфюма Рэймонда.

В голове промелькнула мысль, что надо вернуть вещь ее владельцу. Но я не хотела этого делать. Мне нравился аромат, исходивший от куртки, и я прошла вглубь своего дома, не снимая косухи.

Глава 12. Простая просьба

Рэймонд

Сквозь начищенные панорамные окна я наблюдал, как на парковку клиники с шумом заехал Харли-Дэвидсон. Мотоциклист снял шлем, и я узнал Марка. Он быстро прошел по стоянке, пересек холл и кивнул мне в знак приветствия. Через минуту место рядом с мотоциклом занял черный внедорожник, из которого выбрался Лео. Следом за ним в холл зашла Джулия, и они прошли в зал, где должно было начаться групповое занятие.

А я все еще стоял в холле. Где она? Почему она не пришла?

– Мистер Стэлфорд, – позади меня раздался голос администраторши, – мистер Грант ждет вас.

В последний раз взглянув на парковку, я направился на собрание.

– Никто не знает, почему мисс Коултэр сегодня решила пропустить занятие? – мистер Грант обвел взглядом собравшихся и остановился на мне. – Может быть, вы в курсе?

В ответ я неубедительно пожал плечами.

Прошло несколько дней, когда Линдси скрылась от меня за дверью своего дома. На ней была моя косуха, и я мог догнать ее, чтобы забрать свою вещь. Но я остался сидеть в машине, словно прирос намертво к сиденью.

В моей голове проносилось множество мыслей, и ни одна из них мне не нравилась. Особенно та, что ко мне вернулось чувство страха.

После смерти Мии я забыл это чувство. Оно просто атрофировалось, превратившись в рудимент. Я не боялся никого и ничего. Я творил, что хотел, и меня ничего не могло заставить остановиться.

Но в ту ночь, когда на моих глазах Линдси потеряла сознание, я впервые за последние три года начал бояться.

Я боялся, что не успею помочь ей. Я боялся неизвестности, когда она не приходила в себя. Я боялся, что больше не увижу ее глаз, которые еще совсем недавно мечтал больше не видеть.

Я давил ногой педаль газа и проскочил несколько красных светофоров, чтобы поскорее добраться до госпиталя. А дальше двенадцать часов пограничного состояния, пока доктор не сказал, что Линдси пришла в себя. Я думал, что убью ее прямо в палате.

Но вся моя злость исчезла, стоило мне посмотреть на Линдси. Я взглянул в ее глаза и еще никогда так сильно не хотел узнать чужую историю. Мне было неизвестно, зачем она так себя ведет и уничтожает свою жизнь. И я хотел получить ответы.

– Предлагаю вам творческое задание, – из размышлений меня вырвал монотонный голос мистера Гранта.

Доктор указал на мольберт, стоящий позади него. На нем было написано десяток слов: счастье, война, любовь, праздник и другие.

– Нужно выбрать три понравившихся определения и изобразить, как вы их чувствуете, – продолжил мистер Грант.

Все взяли со стола цветные карандаши и бумагу. Я последовал их примеру и взял черный.

– Здесь есть и другие цвета, – ненавязчиво произнес мистер Грант.

– Он подходит к моим шмоткам, – ляпнул я, думая, что не зря сегодня надел черную толстовку, джинсы и ботинки.

Выбрав слово "праздник", я неумело нарисовал воздушные шары. Решив, что это банально, рядом добавил улыбающийся смайлик. Смотрелось очень оптимистично. Наверное, так и выглядят записки сумасшедшего.

Пока остальные что-то старательно изображали, я вспомнил, как проходили вечеринки в моем далеком прошлом, и нарисовал шар для пинг-понга. Но он смотрелся, как обычный круг, и я его закрасил в желтый цвет. Наверняка, мистер Грант примет его за солнце. Нужно подписать.

– Почему шар для пинг-понга? – спросил доктор, когда мы сдали ему листы.

– Раньше я часто ходил на вечеринки, а эти шары использовались для разных игр, – сказал я, заметив, как Джулия с удивлением на меня посмотрела.

Если честно, без шуток Линдси занятие проходило скучно. Во время очередного теста я решил