На тощей груди мальчика растекается красное пятно, его руки нелепо расставлены, будто в падении, но призрак стоит неподвижно. Взрослые рядом, с их обглоданных лиц свисают ошметки почерневшей плоти.

Дима зажмурился до боли в глазах, но мертвецы никуда не исчезли. Стояли над ним и пялились белесыми зрачками.

Смотри!

Чтобы отвлечься, можно следить за пляской тени на потолке, а заодно гадать, что ее отбрасывает. Дима догадался, когда ему на грудь упала первая капля. Темное пятно над головой увеличивалось, словно проступая сквозь бетон, постоянно меняло форму. Парень видел такое раньше, но ликвидаторы лишь пожали на это плечами. Никто не слышал, чтобы слизь умела прятаться в стенах.

Плащ из плотной ткани поверх кевларового комбинезона неплохо сохранял тепло и защищал от сырости подвала, но тело все равно онемело от холода. Дима хотел вскочить и не смог пошевелиться. Хотел кричать, разбудить остальных, но связки будто залили пенобетоном. Свет погас, осталась лишь барабанная дробь тяжелых капель, бьющих в лежащего. «Пение» возобновилось с новой силой, на миг даже показалось, что получается различить женский голос, но смысл слов увяз в разливающейся вокруг кляксе.

Дима понял, что не чувствует под собой трубы, он тонул, а слизь затекала в нос, обжигала гортань… Последняя попытка вдохнуть отозвалась болью в легких, заставила открыть глаза.

– Ну шо, пацан, кошмары донимают? – Помятая рожа Лысого нависла над ним.

Дима промок от пота, и его трясло, несмотря на жар.

– Чего тебе? – Он сел, пытаясь размять суставы. Тело ломило, будто не спал, а в одиночку выгреб всю слизь из подвала.

– Да вот думал вздрочнуть на такую красавицу, пока ты дрых. Но, раз проснулся, может сам мне пошерудишь, а?

Дима оглянулся: остальные спали, да и вряд ли кто-нибудь из них встал бы на его защиту. Значит, придется разбираться самому, наметить место в бритом черепе и…

– А то мы скоро дальше двинем, и неизвестно еще, кто из парней здесь навсегда останется, – продолжил ликвидатор. – Вот только мы сюда из-за тебя спустились, ты обещал горы припасов. И ты ответ за это держишь, усек?

Лысый прав, и Дима это знал. Вчера он привел отряд к складу с тушенкой, но там их встретила лишь бурлящая масса вперемешку с мятой жестью. Банки будто разорвало изнутри, а их содержимое слиплось воедино. Ликвидаторам приказали искать дальше.

Парень не стал рассказывать, что в прошлый раз они с братом бежали от слизи, которая появилась из ниоткуда, совсем как во сне. Не подозревал, что с герметичными консервами может случится такое. Или наоборот, втайне даже от самого себя надеялся на подобный исход.

Потому что в подвал он спустился не за тушенкой.

– Вот ведь как получается, мы продолжаем топтать сраный лабиринт, а припасов нет. Ни хрена нет. – Лысый цокнул языком. – Маленькая сучка может объяснить, в чем дело? Нет? Так я и думал. Вот что я тебе скажу, маленькая сучка. Если мы и сегодня ничего не найдем, я очень расстроюсь. А если я расстроюсь, кто-то не вернется наверх. Смекаешь?

Дима выдержал взгляд, дрожь ушла, едва пальцы коснулись шершавой кобуры.

– Знаешь, однажды я тоже пристрелил не того, – сказал он. – Совсем как ты вчера. Но насчет тебя я буду уверен.

– Ух ты! У нашей девочки появился голосок? Поднимай уже задницу, твое время дежурить.

***

– Это что, дерьмо? – Хохол посветил себе под ноги.

– Видимо, трубу прорвало. Какие-то коммуникации сюда все же доходят, – отозвался Гаврила.

– Какие-то говняные коммуникации.

– Возрадуемся же нашим противогазам, парни. И давайте уже найдем этот гребаный рубильник.

Взломав очередную гермодверь, отряд оказался в широком помещении, противоположная сторона которого скрывалась в темноте. Из труб над головами капала мутная жижа, и Диме хотелось, чтобы это была слизь. Но под ботинками чавкала, налипая на подошвы, совсем не она.

– Из-за тебя здесь говно месим. – Проходя мимо, Лысый ударил Диму плечом.

В поисках ценного ликвидаторы заглядывали в боковые проемы, но автоматные фонарики освещали только почерневшие от плесени углы.

Через сто метров трубы сошлись, спускаясь с потолка и уходя в бетон. Обломок одной капал на пол нечистотами.

– Я сейчас блевану…

– Так, датчик газа сработал. Проверьте свои фильтры, – скомандовал Гаврила.

Хохол выругался, луч его фонарика забегал быстрее.

– Побери меня Самосбор! Ты тоже это видел?

Дима обернулся вовремя, чтобы заметить скользящее по стене пятно. Он не ответил, почувствовал лишь, как вновь немеют конечности.

– Мужики, тут какая-то тень шляется, смотрите в оба!

– Не нагнетай, дырявый… – начал Лысый и осекся, заметив неподвижные фигуры в черных противогазах. – Сука! У нас контакт, контакт!

Автоматные очереди ударили в оборотней одновременно, смяв первые ряды. От огненных вспышек в подвале стало светлее, чем на этажах.

– Отступаем!

– Сзади!

– Держаться вместе!

Твари выпрыгивали из боковых коридоров, ползли по трубам и отлеплялись от бетона.

Дима сбросил рюкзак с автогеном и достал пистолет. Палец скользнул по курку, снимая оружие с полувзвода, в руки словно запихали ваты, и затвор никак не поддавался.

Рядом кто-то орал, прижимая ладони к разорванному бедру. На стене напротив проявилась бесформенная клякса. Ликвидаторы рассредоточились и заняли позиции у проемов, отстреливаясь короткими очередями, огнеметчик залил один из коридоров пылающей струей.

Диме наконец удалось дослать патрон и прицелиться, но тощие тела двигались слишком шустро, теряясь в ярких вспышках. Ствол водило из стороны в сторону, от грохота уши словно набрали воды. Дима снова задышал, когда понял, что жмет спусковой крючок впустую. Патроны закончились, и вряд ли хоть одна пуля нашла цель.

Он увидел, как слизь отделяется от стены: черная жижа стала плотнее, появились первые контуры силуэта, похожего на человеческий. Стоявший рядом ликвидатор повернулся и выпустил по нему очередь в упор, но свинец лишь выбил облако брызг. Боец выронил автомат и рухнул на колени, обхватив руками затылок.

– Оно лезет ко мне в голову! Оно лезет в голову! – вопил он.

– Не снимай противогаз! Слышишь, мать твою, оставь противогаз! – кричал Гаврила, продолжая лупить прикладом очередную тварь.

Слизь тянула к обезумевшему ликвидатору студенистые «руки», когда к ней подскочил Дима с автогеном. Масса вскипела под струей раскаленного газа и взорвалась.

Дима поскользнулся и упал. Он полз по липкой жиже, не различая происходящего вокруг: линзы полностью заляпались, а в мозгу стучали сотни молоточков, подобных тем, что лупят в чашечки будильника; казалось, звон вот-вот расколет череп изнутри. Слизь и дерьмо забили фильтр, и дышать становилось все труднее, но снять противогаз и вдохнуть оставленного Самосбором газа означало верную смерть.

Сверху упало что-то тяжелое, придавило к полу. Дима выбрался и поднялся на колени, чтобы промыть стекло водой из фляжки. Лучше не стало, перед глазами поплыли цветные пятна. Звон нарастал, сверлил чуть выше висков, сливаясь в единую трель. С трудом удалось различить лежащее рядом тело: края распоротого противогаза торчали