Тут, словно очнувшись, они посмотрели друг на друга и увидели, как они оба хороши. Не сговариваясь, взявшись за руки, поднялись и пошли на каретный двор.

Тем временем Гриша и Лиза шли с рыбалки, Гриша нес ведро и рассуждал так:

– Получается, мне еще повезло, что я в девятнадцатый век перенесся. Покосил, дрова порубил, за конями прибрал и – свободен. А вот если бы куда-нибудь туда, к динозаврам, например, забросило... Сожрали бы сразу в первый день. Вот и всё путешествие во времени.

Лиза улыбалась Грише.

Так они дошли до каретного двора. Из сарая доносился странный шум, карета слегка покачивалась на рессорах.

Лиза удивилась.

– Что это?

– А вот мы сейчас и посмотрим, что это. – Гриша распахнул дверцу кареты.

Удивился.

– Аглая Дмитриевна? – И добавил испуганно: – Алексей Дмитрич?!

Лиза отвернулась и быстро ушла со двора.

В тот же вечер в аппаратной Лев издевательски восклицал:

– Инцест! Потрясающе! Мы тут про любовь, дружеские ценности, чистые нравы, а у нас брат с сестрой в карете совокупляются! Тоже мне нашлись, Ланнистеры, блин!

Аглая мрачно молчала, Барчук что-то мямлил.

– Мы не думали...

Павел Григорьевич резко перебил его.

– Не думали они! Ты понимаешь, как ты нас подвел?! Ты зачем с сестрой спал?! Да еще в рабочее оплачиваемое время!

Барчук взмолился:

– Да не сестра она мне!

Вдруг Аглая подняла голову, встряхнула пышными волосами.

– Слушайте! Ну а что такого? Другой век, другие нравы... Давайте это в сценарии используем! Может, это какой-то воспитательный момент?

Анастасия, прищурясь, кивнула ей.

– Я даже знаю какой. Уволены. Оба!

Лев вмешался в разговор:

– Друзья, не надо переживать по пустякам. Вы, любовнички, уходите-ка отсюда подобру-поздорову, а мы посмотрим, как наш Гриша умеет ухаживать за девушкой.

Кураторы подошли к мониторам.

Гриша привел Лизу в конюшню, где им обоим теперь так нравилось проводить время. Возле чурбана, покрытого белой скатертью (Любаша одолжила), уместились два небольших стульчика, старательно сколоченные Гришей собственноручно.

– Добро пожаловать в «Григорий пэлас», первый в мире ресторан в конюшне!

Лиза тихо засмеялась.

– Что ты тут устроил?

– Сейчас всё увидишь. Прошу!

Усадив Лизу на стул, Гриша перекинул себе через согнутую руку полотенце, как официант. Пробасил:

– Чего изволите на аперитив?

– Чего? – с ясными глазами переспросила Лиза.

Гриша подсказывал ей на ушко.

– Говори «коктейль».

– Коктейль, – послушно повторила Лиза.

– Прекрасный выбор! – Гриша вынес из угла ведро с бутылкой, разлил по кружкам какую-то жидкость. – Это самогон из картофельных очистков, клюквенный жмых, мед, ключевая вода. Коктейль называется «Пей до дна – проснешься не одна».

Лиза рассмеялась. Гриша придвинул из угла другой столик, с едой.

– Карпаччо из молодого редиса! Тартар из моркови на лопухе! И! Блюдо от шеф-повара – два карася, жаренных на костре! С помидоркой!

Караси были ароматные и поджаристые.

Гриша сел напротив, любуясь тем, как она ест.

Лиза вдруг смутилась.

– Ты с чего это вдруг?

Гриша вздохнул.

– Да хотел тебя порадовать. Вижу, ты какая-то грустная второй день. Из-за этих извращенцев в карете, что ли?

Лиза слегка поморщилась, ничего не сказала.

Гриша продолжал:

– Не бери в голову. Деньги портят людей. По себе знаю. Извини, вилка у нас одна – будем есть по очереди.

Потом, забравшись на крышу конюшни, они смотрели в небо и жевали ароматные груши.

– Спасибо за вечер, Гриш... Никогда не была в... как ты сказал? В ресторане.

– Ага... А вот в будущем мы бы сейчас рванули с тобой в караоке... ну, это такое место, где много народу и все поют, – смеялся Гриша.

Лиза предположила:

– Как в церкви?

Гриша покачал головой, потом произнес серьезно и печально:

– Если бы мне дали вольную, я бы на тебе женился.

– Ух, ты! Шустрый какой. Может, я не пошла бы за тебя. – Лиза легонько толкнула его в плечо.

– Это уже второй вопрос. Да и вольную всё равно не дали. Обманули.

Зарумянилась, вспомнив порку, сверкнула глазами.

– Да, это было несправедливо.

– А может, и справедливо, – неожиданно произнес Гриша.

Лиза взглянула на славного, красивого и такого печального парня Гришу. Ее сердце застучало сильнее обычного. Она снова стала смотреть на небо, где в сумерках наматывал круги неутомимый коршун.

Гриша, вдохновленный ее вниманием и сочувствием, продолжал:

– Мне тогда так хотелось барчуку в рожу дать. А потом посмотрел я на него и понял: так это же я. Я сам точно такой же скотиной был. Может, это так и задумано было, чтобы я сюда перенесся и всё это со стороны увидел. Я и увидел.

Лиза обернулась к нему и внезапно поцеловала.

Павел Григорьевич вскочил, обнял несколько опешившего Льва и закричал радостно:

– Это что? Это он сейчас всё осознал? Настя!!!

Он осознал!!! Лев! Он всё осознал!!!

Лев обернулся к бывшей жене:

– Настя, у нас есть шампанское?

Хлопнула дверца холодильника. Настя уже стояла за их спинами – с бутылкой и бокалами.

Глава XII

Скандал

Роковая барышня Аглая в роскошном платье с декольте, с боевым макияжем, сидела в студии самого знаменитого ток-шоу страны. Ведущий, секс-символ всех домохозяек страны, взволнованной скороговоркой бормотал в микрофон, подпуская в голос тревожные ноты:

– Мы до сих пор не можем поверить в эту шокирующую новость!

Аглая, купаясь в лучах съемочных софитов, впитывая незримое возбуждение многомиллионной аудитории, кивала головой.

– Да, на этом проекте пытают человека. Он думает, что он попал в прошлое, а на самом деле над ним издеваются самым бесчеловечным образом.

Ведущий элегантно поправил выбившуюся прядь залитой лаком прически.

– Вы знаете, кто это?

Аглая легко вздохнула, декольте приподнялось естественно, без нарочитой вульгарности.

– Только имя. Григорий.

Ведущий, не обращая внимания на декольте, нажимал на шокирующие подробности.

– Какая роль на проекте была у вас?

Зардевшись, Аглая опустила роскошные ресницы.

– Меня принуждали к сексу с ним. Я отказалась, но нашлась другая, менее принципиальная.

Ведущий слегка споткнулся на новых вводных.

В глазах мелькнула усмешка.

– То есть для Григория предусмотрен секс? Звучит не так уж бесчеловечно.

Аглая вспомнила инструктаж программных редакторов перед съемкой передачи: побольше ужасающих деталей, не сдерживать эмоции.

Подпустив в голос слезу, отчаянно заломила руки:

– Его секут плетьми и кормят вместе со свиньями. Это тоже звучит не так уж