Алёна смотрела на него так, будто ожидала, что он сейчас рассмеется и повезет ее в ресторан. Какая еще библиотека? Но Вадим не улыбался, наоборот, взгляд его был злым и сосредоточенным.

Когда-то Алёнка спрашивала его, где и кем работает Тася, но он ответил очень туманно и уклончиво: в бюджетной организации, перебирает бумажки. Боялся, вдруг с нее станется поехать и выложить всё жене. Теперь бояться нечего — пусть все видят. У здания библиотеки он остановился повеселевшим. Сам заметил — настроение скачет туда-сюда, как кролик в клетке.

Помог Алёне выбраться из машины и, крепко обняв ее за талию, направился к входу. Показал читательский билет и широко улыбнулся:

— А девушка со мной, записаться хочет.

Алёна снова посмотрела с недоумением. Она даже не задавала вопросов, настолько странно всё это выглядело. А Вадим уже снова прижал ее к себе и потащил в отдел абонемента. Тася как раз выходила навстречу со стопкой книг в руках. Она застыла на месте. В глазах мелькнули удивление и страх. Что ему здесь нужно?

Смотрела, как Вадим поглаживал эту девицу по талии, ненароком его ладонь опускалась чуть ниже и снова возвращалась наверх. Он с любовью заглядывал девушке в лицо и что-то оживленно рассказывал, показывая рукой в сторону читального зала. Вдруг бывший муж коротко взглянул и на нее. На лице читалось превосходство: «Да, я здесь, и не один. А ты никому не нужная неудачница».

Тася быстро развернулась и бросилась в первую попавшуюся лазейку — отдел детской литературы. Там положила книги на стол и обняла себя ледяными руками. Из коридора так и слышался мурлыкающий баритон мужа, хихиканье и глупые вопросы его пассии, а в приоткрытую дверь были видны их тесные объятия, как будто они пришли не в библиотеку, а… в баню. В голову пришло именно это сравнение, и Тася даже нервно улыбнулась.

Хуже всего, что за всем этим наблюдают сотрудницы — женщины, с которыми Тася трудилась бок о бок много лет. И вахтерша баба Люда, и заведующая, и методист Ирина Михайловна. Вадика знали в лицо, поначалу он даже бывал на их праздниках. Что возьмешь с районной небольшой библиотеки? Все приходили с мужьями, ревниво разглядывали, чей лучше. Бабы, одним словом. Обыкновенные бабы.

Тася свой развод и переезд особо не афишировала. Кое-кто догадывался, что у нее неприятности в семье, но сильно не обсуждали и в душу не лезли. И вот теперь Вадим унизил и опозорил ее перед всеми. Даже перед добрейшей Галкой из периодики. Она, ничего не выясняя, иногда протягивала ей конфетку или сладкий пирожок и, подмигивая, говорила: «Не парься. Выше нос». Как будто что-то знала, а скорее чувствовала на уровне интуиции. Боже, какой стыд! Тася прижала руки к горящим щекам. Как теперь смотреть коллегам в глаза? За что это всё ей одной?

— Тася! — раздалось рядом.

Она обернулась — Галка, легка на помине. Затравленно подняла измученные глаза: мол, что скажешь теперь?

— Это твой, что ли, чудит? — прямо спросила Галина, держа в руке неизменные пирожки, завернутые в бумажную салфетку.

На Тасю вдруг накатило какое-то глупое веселье и безрассудство.

— Ага, — легко сказала она и улыбнулась. — Как тебе?

— Нормально. Сразу видно, идиот. Извини, — засмеялась в ответ Галка. — Хочешь пирожок?

Тася отказалась, а Галя, вдруг потеряв разом интерес к неадекватному ее мужу, озабоченно стала вспоминать, не положена ли им хоть какая-то незначительная премия или стимуляция от города за их верное служение на посту библиотекаря. Она бережливо достала прошлогодние квитки и показывала их Тасе, проводя ногтем под строчкой: перечислено в банк. Получается, и правда, мог образоваться небольшой, но приятный бонус. А это весьма кстати.

— Пойду, посмотрю, не упала ли в обморок наша Елена, — сказала Галка, имея в виду заведующую. — Таких фееричных девиц у нас еще в библиотеке не было.

Они вместе вышли в фойе. Вадим и Алёна исчезли. То ли он посчитал свое выступление законченным, то ли она не захотела больше привлекать к себе любопытные взгляды. Елена Петровна им встретилась тут же, и Тася внутренне сжалась, приготовившись к расспросам, но заведующая старательно говорила о делах, как будто и не видела здесь только что безобразной сцены с участием Тасиного мужа.

— Вадик, а что это было? — хлопнув ресницами, спросила Алёна, когда они уселись обратно в машину.

— Ничего. Экскурсия, — раздраженно ответил Вадим.

Девушка притихла. Ей совсем не нравилось его поведение. Складывалось ощущение, что он играет в игру, а ее просто использует. А главное, ничего не объясняет.

— Ты из меня дуру-то не делай, — наконец, оскорбленно произнесла Алёна и поджала губы.

Испортил ей свидание. Она рассчитывала на более приятную встречу, а Вадик устроил какой-то цирк.

— Тут и делать не надо, — огрызнулся Вадим.

Он как раз собирался тронуться с места, как вдруг Алёна развернулась к нему всем корпусом и заверещала, как сирена.

— Ты совсем зарвался, что ли? Я что тебе, твоя женушка? Терпеливая овца?! — и размахнувшись, она со всей силы ударила его сумкой по плечу. А потом от души съездила еще и кулачком.

Вадим только успел поднять руку, чтобы защититься, а Алёна, прошипев еще пару нелитературных ругательств, выскочила на улицу, хлопнув дверью так, что сработала сигнализация у стоявшей неподалеку машины. Он хотел выбежать следом, чтобы успокоить ее, но потом передумал. Так и остался сидеть, вцепившись обеими руками в руль.

Накатила привычная злость, а потом разобрал смех. Вадим опустил голову и вдруг начал смеяться так, будто смотрел забавное комедийное шоу. Вытирая слезы, выступившие на глазах, недоуменно крутил головой: неужели это всё с ним?

На просторном окне библиотеки шевельнулась пластиковая занавеска, и Тася, тихонько наблюдавшая за Вадимом, сделала шаг назад.

Глава 14

Наблюдая за Вадимом, Тася вспомнила вечер накануне, когда резкий порыв ветра щедро швырнул горсть дождя в стекла, недовольно зашумели деревья, на которых уже проклюнулись маленькие листочки. Капли забарабанили по металлическому отливу, словно отбивали чечетку. Черно-белые картины на стенах удивлялись событиям, происходящим здесь в последние недели. Много лет они чинно висели по стенам, не ведая страстей. Не было в этой комнате ничего — ни споров, ни криков, ни слез, тянулось застывшее время, и сонно позевывая, качалась в кресле скука.

— Оказывается, я ничего о тебе не знаю, — удивленно сказала Тася, обращаясь больше к себе, нежели к Вадиму.

Вадим дернул щекой. Его бесило Тасино спокойствие. Он привык к другому, и теперь сам