– Быстро сделала! Агриппиночка, сегодня непременно подам за вас записку о здравии.

В моей голове зазвучал голос тети Нади, соседки по дому на улице Черняховского: «Деточка, сделай одолжение, отнеси записку».

Храм у метро… купол… радость… священник с мертвыми глазами…

Я быстро вскочила и, ничего не сказав Дорофее, бросилась в кабинет. Вид у меня, наверное, оказался странный, потому что нотариус, окинув взглядом посетительницу, быстро произнес:

– Садитесь, пожалуйста. Не нервничайте, многие проблемы решаемы. Хотите водички?

– Спасибо, – выдохнула я, – у меня пустяковое дело: заверить документ. Просто женщина, которая только что вышла от вас… ну… она не совсем нормальная, наговорила глупостей.

– На меня посетительница произвела впечатление адекватного человека, – возразил юрист.

– Она радовалась смерти сына, – объяснила я, – все время смеялась, говорила, что Господь ей помог, забрал мальчика.

Нотариус почесал переносицу:

– Встречаются детки, которые по капле из родителей любовь выдавливают. Они издеваются над престарелыми матерью, отцом, бабушкой, дедом. Отпрыски разные. И в этом кабинете часто оказываются люди в состоянии нервного возбуждения, а оно по-разному проявляется: одни рыдают, другие хохочут.

И тут я вспомнила одну соседку по поселку. Бедолага постоянно приходила к нам, рассказывала, что за ней прилетают жители какой-то планеты, просила ее спрятать. Дама усаживалась в столовой, не собиралась отправляться домой. Почему-то в доме она ощущала себя в безопасности. Через какое-то время прибегала сиделка, принималась извиняться, жаловалась: «N хитрая, постоянно меня обманывает. Сидим в саду, просит: „Холодно, принеси, пожалуйста, шаль“. Я за платком, а подопечная к вам. Вы уж простите. Она до недавнего времени была нормальным человеком. А после внезапной кончины мужа стала всем сообщать, что он жив, просто его унесли к себе инопланетяне. Они прилетают и ко вдове, предлагают ей отправиться к любимому, да жена не может. У нее дети, мама пожилая, собаки. Пожалуйста, не гоните бедняжку, звоните, сразу быстро прибегу за ней».

Соседка приходила еще некоторое время, потом перестала. Спустя года два я встретила ее в супермаркете неподалеку от поселка. Она стояла у стеллажа с конфетами, рядом находились два мальчика. Соседка тоже заметила писательницу, заулыбалась:

– Добрый день, как дела?

Мы мило поговорили пару минут. Стало ясно: женщина не помнит, как прибегала к нам с рассказом о зеленых человечках. Она здорова. Спустя некоторое время я начала писать книгу, один из героев которой оказался в сумасшедшем доме. Понадобилась консультация психиатра, чтобы понять: могло ли с человеком произойти то, что придумала автор. И вот тогда я узнала, что существует реактивный психоз: временное изменение сознания на фоне огромного стресса.

Наверное, узнав о кончине сына, Дорофея помутилась умом и придумала историю, которую мне рассказала.

Храм Спаса Нерукотворного Образа в селе Уборы

В две тысячи первом году началась моя работа на телевидении. В разное время я вела программы на ОРТ, СТС, «Домашний», на других каналах. Хорошо помню, как мы с Андреем Малаховым и его шеф-редактором Наташей сидели на первом этаже «Останкино» в не существующем ныне кафе «Макс». На дворе тысяча девятьсот девяносто девятый год, у меня вышла первая книга. Андрюша тогда работал в программе «Доброе утро». Мы пили чай, ели какие-то булки, Андрей мне неожиданно сказал: «Поверь! Через несколько лет у тебя будут многомиллионные тиражи». Я засмеялась. Многомиллионные тиражи? Ну, это навряд ли. На данном этапе в «Эксмо» лежат уже одиннадцать полностью готовых рукописей. «Крутые наследнички» вышли в феврале, но более детективы Дарьи Донцовой не публикуют. Мне исправно платят аванс за каждое произведение, но почему-то не печатают их…

Однажды я набралась храбрости и поинтересовалась у Ольги Вячеславовны Рубис:

– А что с моими новыми книгами?

– Надо подождать, – загадочно ответила та.

Слова редактора расстроили. В тот же день я поехала на телевидение, была гостем в какой-то программе, после съемки увидела в коридоре Андрюшу, Наташу, они потащили меня в «Макс» и стали спрашивать, отчего невесело выгляжу. Я рассказала им об одиннадцати рукописях, и вот тут Андрюша пообещал Дарье Донцовой многомиллионные тиражи. А Наташа подхватила:

– Да-да! Тоже так думаю! А еще уверена, что начнешь вести программу на Первом канале.

Стараясь не расхохотаться, я решила ответить тем же и воскликнула:

– А ты станешь самым известным телеведущим России! Честное слово!

Андрей посмотрел на Груню, Агриппина уставилась на Малахова… Через пару минут мы оба расхохотались.

– Многомиллионные тиражи, – стонала я.

– Лучший ведущий, конечно, хорошо, – вторил Андрюша, – но ты уверена, что это я? А вот с тобой получится именно так, как мы сказали!

– Тоже уверена в своих словах, – кивала я.

Сцена напоминала спектакль по басне Ивана Крылова «Кукушка и петух». Но вскоре после того разговора «Эксмо» стало выпускать каждый месяц по книге Дарьи Донцовой. Издательство просто собирало двенадцать рукописей. Андрюша же быстро превратился в одного из самых любимых телеведущих России.

Близкие отношения связывают меня и с Лерой Кудрявцевой. Хорошо помню, как один из членов моей семьи упал на лестнице и сломал позвоночник. На дворе то ли час, то ли два ночи, у Леры маленький ребенок, но я, забыв о хорошем воспитании, набрала номер личного телефона Кудрявцевой, услышала сонный голос:

– Привет!

Стараясь не заплакать, я тихо сказала:

– Леруся, случилась неприятность.

Кудрявцева молча выслушала меня, коротко произнесла:

– Сейчас. Три минуты.

И я получила телефоны всех нужных врачей. Внизу имелась приписка: «Каждого предупредила. Звони. Ждут». Лера моментально пришла на помощь. То, что на дворе ночь, ее не смутило.

Лера, Андрюша и Боря Корчевников были рядом со мной в год, когда отошел ко Господу Александр Иванович. Они первые, кому я написала о том, что мужа больше нет. И мои друзья отреагировали одинаково: они все сделали программы, посвященные академику Донцову. Мой супруг не являлся медийным человеком. Вот в мире психологии он был очень хорошо известен, уважаем как российскими, так и западными коллегами. Но широкому кругу телезрителей имя профессора Донцова мало что говорит. Хорошего рейтинга, священную корову телевидения, такая программа не принесет. Но мои друзья добились создания выпусков, они очень хотели меня утешить.

В начале двухтысячных годов я стала ведущей одной ежедневной ТВ-программы. А это предполагало так называемые пуловые съемки. Что такое «пул»? Три дня беспрерывного нахождения в студии, за этот период снимают двенадцать-пятнадцать программ. Потом перерыв десять дней, и новый пул. Я стала жить в таком графике, он меня полностью устраивал. Дарья Донцова не задерживала рукопись и работала на