После политучебы он отправился в свой крошечный кабинет. Теперь тот весь был чуть ли не до потолка завален пухлыми папками с уголовными делами и оперативными материалами. В сейф они не помещались уже давно. А скоро и всего кабинета для них не хватит. В этом хаосе разобраться не смог бы никто, кроме Апухтина, для которого здесь все было разложено в одном ему понятном и, по его мнению, идеальном порядке.

Этих дел становилось все больше. Постоянно приходили новые материалы – о неопознанных трупах, по старым делам, вписывающиеся в расследуемую серию. И вот еще одна папка занимала предназначенное ей место.

Чаще нераскрытые дела по убийствам не слишком радовали тщательностью проведенного расследования, качеством документов и объемом. Обычно там были протокол осмотра места происшествия, заключение судмедэксперта, допросы нескольких свидетелей, поручения оперативным органам о проведении разыскных мероприятий с целью установления преступника. Хорошо, если удавалось установить личность убитых. Но часто не было и этого. Следствие быстро заходило в тупик. А преступный мир не спал и трудился без выходных. Подоспевали новые тяжкие преступления, а старые дела укладывались на полку, переходя в разряд бесперспективных. И вот теперь эту перспективу нужно было искать Апухтину.

Главным его оружием стали телетайп, указания и запросы. И нескончаемым потоком шли ответы с сопредельных регионов, куда он тоже забрасывал ориентировки. Особенно его интересовали без вести пропавшие. Картина ширилась и приобретала все более зловещие оттенки. Люди десятками уезжали в Северо-Кавказский край, и следы их там обрывались. Но также расширялась и география самих убийств. Почерк «бесов» читался в «глухих» делах по убийствам в нескольких регионах.

Получив очередную весточку, Апухтин наносил на карту России, занявшую половину стены, значки и отметки. И уже можно было сделать предварительные выводы. Свой кровавый след бандшайка оставила вдоль железнодорожного маршрута, протянувшегося от Москвы через Тулу в направлении Ростова-на-Дону. Далее он шел к Армавиру и завершался на отрезке станций «Невинномысская – Беслан» Северо-Осетинской автономной области.

Но одними бумагами работа Апухтина не ограничивалась. «Бесы» продолжали убивать. Трупы находили по всему краю. И тогда Апухтин выезжал на них в составе следственно-оперативной группы. А потом приобщал материалы к делу о бандшайке. За два месяца работы в Ростове у него таких выездов было уже три. И все в последние две недели. Наступала весна. Выглянуло солнце. Таял снег. И из-под него полезли «подснежники» – так сыскари называют спрятанные в снегу трупы.

Три выезда – пять жертв. Одна женщина и четверо мужчин. И опять крестьяне. Личность троих удалось установить. Все они из Ленинградской области. Какой черт понес их сюда из родного колхоза? Почему повелись на уговоры убийц?

Дело «Бесы» было переведено в разряд первоочередных. Постановлением прокурора сформирована достаточно приличная следствен-но-оперативная группа, включавшая больше десятка сотрудников из аппарата краевого Управления и подразделений на местах. Но когда возникала срочная необходимость, то под рукой по закону подлости никого не оказывалось. Почему? Да очень просто. Людей в уголовном розыске вечно не хватало, работали и день, и ночь, без выходных-проходных. Штаты давно не соответствовали уровню преступности и стоящим задачам. Поэтому с оперативников, входящих в группу, никто не снимал их текущие дела, и на них исправно сыпались заявления потерпевших, пополняя криминальную статистику. Вечно им нужно было кого-то искать, кого-то задерживать. Кого-то «колоть».

Вместе с тем в плановом порядке на места старых и новых преступлений все же командировались опытные оперативные сотрудники из краевого угрозыска. Они проводили инструктаж работников милиции, помогали в разработке и реализации планов оперативно-разыскных мероприятий. Ориентировали патрульных, участковых. Вырабатывали типовые задания агентурному аппарату уголовного розыска и ОГПУ. И все без толку.

Особенно странным выглядело отсутствие информации со стороны многочисленной агентуры. Криминальный мир достаточно обособлен. И по нему всегда идут волны от больших дел и серьезных преступлений. Кто-то где-то что-то брякнет, перед корешами похвастается. Кто-то вещички с разбоя принесет на сбыт, чтобы получить звонкую монету да и пропить ее, потому что душа горит и моря просит. И вот уже агент уши навострил. А потом и оперативник от него информацию получил и реализовал. Но тут ничего не было. Полное молчание.

Как такое может быть? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно вспомнить, кто же он такой, осведомитель. Это прежде всего тот, кто освещает именно криминальную среду. То есть конкретные шайки, сборища воров и грабителей, места сосредоточения преступного элемента – катраны, где ворье отводит душу карточными играми, «малины» и прочие притоны. А также скупщиков краденого. Получается, «бесы» стоят в стороне от классического уголовного мира. Отчего так? Или они хорошо осведомлены, что нужно держаться подальше от него, если не хочешь попасться. Или просто не имеют на него выходов.

Но как тогда краденое сбывают? Тут проблем нет. Серьезных вещей с их разбоев не бывает. А мелкие сбыть легко. НЭП скончался, но множество людей так и продолжают заниматься частным гешефтом – перешивают одежду и потом продают, а она еще в цене, несмотря на все предпринимаемые государством усилия заполнить рынок доступными товарами.

В кабинет постучали. На пороге возникла Нина – молоденькая, стройная и очень симпатичная секретарша управления, в белой блузке и темно-синей длинной юбке. Она энергично вошла со своим вечным:

– Почта, Исай Лазаревич!

– Спасибо, Ниночка, – как обычно, широко улыбнулся Апухтин.

И секретарша, тоже как обычно, зарделась. А потом спросила:

– Вы опять без обеда?

Апухтин посмотрел на лежащие на столе карманные часы и едва не выругался. Опять пропустил обед в столовой. Хотя такое у него случалось нередко.

Помимо столовских талонов ему еженедельно выделялись спецпайки, с которых особо не разжиреешь. Да и не умел он готовить всякие крупы. Сперва хотел отсылать их жене, но она прислала посылку обратно с припиской, что сама всегда прокормится, а ему надо ударно питаться. Теперь он отдавал продукты секретаршам и машинисткам, у которых маленькие дети. А сам исхудал так, что однажды Васильев, критически оглядев его, сказал:

– Что-то ты заработался. Погибнешь не от бандитской пули, а от недоедания.

– Да ничего. Мы из сапожников. Жилистые, – засмеялся не слишком весело Апухтин.

– Сильный, но очень легкий, – кивнул Васильев и вышел из кабинета.

Вернулся через десять минут и вручил кулек домашних пирожков. При этом объявил, что возражения не принимаются, это приказ. Не хватало еще, чтобы его подчиненный свалился в голодном обмороке.

После этого начальник угрозыска время от времени подкармливал его. Апухтину было страшно неудобно. Он отказывался, как мог. Но потом все же соглашался. Голод не тетка. А пирожки были невероятно вкусными.

А сейчас его решила подкормить Нина.

– У