– А что, гугл-карты уже не в моде? – мрачно уточнила Джемма.

Норман посмотрел на нее с переднего пассажирского:

– Я ведь еще в городе проверил. На картах со спутника части парка не подписаны.

– Этот мир бы самоуничтожился, если б ты ничего не проверял, – вздохнула Джемма. – Дайте кто-нибудь патлатому карту. Куда вы сунули карту?

Доу протянул:

– Кто бы говорил про патлатых…

– Господи, вот кто тебя-то вообще спрашивал? Когда ты сделаешь всем одолжение и впадешь в летаргический сон?

Карту отыскали и разложили у Блайта на коленях. Сунули ему ручку, и он отметил точкой место на северо-западе.

– Глеада – это один из самых больших районов парка, так что я не знаю, как мы будем искать ваших друзей, – сказал он. – Ориентироваться там можно только по притоку Оруотер, вот он. – Блайт показал ручкой на голубую нитку реки на карте. – На карте нет дорог, но я знаю, как доехать вот досюда, – снова отметил ручкой. – А дальше… Ну, дальше обычно никто не ездит. Наверное, только Дэйв и знал, как именно добраться до Глеады, вряд ли там есть нормальные дороги.

– Мы… – Норман оборвал себя и, посомневавшись, кинул на Блайта почти извиняющийся взгляд, прежде чем продолжить. Чудак. – Мы будем на это полагаться? Это значит позволить ему вести нас через, – он выразительно посмотрел через лобовое стекло, – лес. Лес, где пропали Суини и Купер. Мы пойдем на это?

Лес, будто почувствовав повисший вопрос, зашумел сильнее.

Джемма заговорила быстрее, чем остальные успели начать спор:

– Да. Выбора у нас особо нет. Так что пусть ведет нас вглубь этого, – она махнула рукой вперед, – леса Призраков, потому что он наш единственный вариант. – И снова обратилась к Блайту, не давая никому времени на возражения: – Покажешь дорогу. Есть что добавить перед тем, как мы выдвинемся?

Блайт медленно, будто не совсем уверенный в своих словах, заговорил:

– Не знаю, насколько это важно… Но Глеада – это местное сокращение. На самом деле долина называется Гленадрад, что в переводе с ирландского…

– А, Дьявольская лощина? – зло хлопнула себя по коленям Джемма. – Какая-нибудь поляна Мертвых, да? Обожаю такие, блин, местечки. Уик-энд моей мечты.

– Поездка на Могильный холм, – с энтузиазмом подсказал Кэл.

– Равнина Зверя! Не, погоди, – лощина Стенаний! Гниющий лес!

– Кладбище Проклятых! Логово Падальщиков! Склепы Разложения!

– Чем вы, кретины, занимаетесь? – не выдержал Доу.

Ответил ему неожиданно Блайт:

– Перечисляют локации из третьего «Диабло».

И только это заставило Джемму и Кэла заткнуться.

Блайт замер, глядя на них в ответ. Джемма перевела взгляд на Кэла и обратно, откинулась на сиденьи и сказала:

– Вот я не знаю, что меня удивляет больше: то, что оно поддерживает диалог, или то, что оно играло в «Диабло».

– Я «он», – неожиданно отбрил ее Блайт. – И, как мне показалось, вы готовы и к куда более худшим вариантам, чем настоящий. Гленадрад переводится с ирландского как «долина Восхищения». Думаю, потому, что там красиво.

– Сделаем пару фоток на память, – глухо пробормотал Доу откуда-то из складок шарфа. – Махелона, если ты сейчас не тронешься, то тронусь я. Езжай уже.

Поначалу машина урчала и чихала, и несколько раз Джемма подумала, что это отвратнейшая-преотвратнейшая затея, но наконец тачка разошлась и выкатила прямо на дорогу, чтобы ее – и их вместе с ней – поглотил лес.

– Дальше прямо, – сказал Блайт. – На съездах поворачивать не нужно.

Каждый раз, когда он открывал рот и обращался к Кэлу, Джемме хотелось достать оберег и прилепить его Кэлу на лоб. Останавливало ее только то, что она это уже сделала: раздала всем подходящие подвески после звонка Дудж. К тому же теперь под курткой у Кэла висело целых два охранных мешочка. Еще по мешочку Джемма повесила себе и Норману. УНР не одобряло такие методы, но знаете что? Пусть УНР не мешает ей делать ее работу.

В таких мешочках всегда использовались кости. У фанатиков-колдунов, практикующих темное буги-вуги-вуду, там можно было найти, например, обваренные в кипятке запястные кости лично убиенных младенцев или зубы принесенной в жертву несчастной девицы этажом ниже. В обычных оберегах использовались кости животных: лисиц, ворон, иногда заячьи или козьи. И естественно, Джемме бы в голову не пришло заниматься такой жуткой работой, как сбор мешочков, самой: Сан-Франциско кишел разнокалиберными оккультными магазинчиками. Правда, в большинстве из них продавалась пластмасса, гипсовые черепа и хрустальные шары, работающие от розеток. Но если знать места, то всегда можно было найти мастера своего дела: например, в переулках района Мишен, в крошечных подворотнях, куда не заглянет случайный турист и вряд ли пойдет школьница, увлекающаяся магией по самоучителям и мечтающая приворожить старшеклассника. Решится ли трогательная малышка в плиссированной юбке полезть в злачный подвал, где что-то подозрительно хлюпает, и спуститься по влажным ступеням сквозь ползущую дымку от канализации? О нет. Вряд ли. Так что уж так сложилось, что услугами кудесника Фиаме пользовались в основном охотники.

Фиаме представлял из себя симпатичного араба – Кэл утверждал, что он из Йемена, но сам Фиаме никогда ничего не уточнял – неопределенного возраста (всегда за двадцать), которого, вообще-то, следовало сдать в Управление, потому что именно такую деятельность агенты должны пресекать. Но Фиаме никто не трогал: его обереги и колдовские мешочки работали, и работали просто отлично. И не раз спасали агентам жизнь.

Джемма повернула голову: они как раз проезжали поворот налево, и она успела выхватить взглядом указатель, на котором было что-то грубо накорябано по-ирландски. Она спросила, тыча пальцем в оконное стекло:

– А это куда была дорога?

Блайт даже не обернулся, чтобы посмотреть.

– Нам не туда. Это тупиковый поворот. – Он попытался удобнее устроиться между Джеммой и, кажется, задремавшим Доу. В машине постепенно становилось теплее. – Единственное, к чему он ведет, – это развалины Фогарти-Мэнор.

– Мэнор… Да, я что-то такое читала, – пробормотала Джемма. – Местные лендлорды?

Тот замялся, но на Джемму не смотрел. Скорее всего, он не понимал, к чему этот нарочито светский разговор – тем более с человеком, который чуть что хватался за пистолет и обещал что-нибудь ему прострелить.

Джемма рассматривала его профиль. Вот выдержка у заразы!

– Когда-то были, – наконец сдержанно ответил Блайт, глядя в лобовое стекло на бегущую под машиной скатерть дороги. – Фогарти – младшая ветвь графов Керри. Их поместье сгорело еще в тридцатых годах.

– Без жертв, я надеюсь? – обернулся Норман.

Есть большая магическая разница – забраться на костер добровольно или погибнуть в огне против воли. Когда делаешь шаг за грань по собственному выбору, Вселенная засчитывает его по-другому – это оставляет совсем другой энергетический отпечаток. Так уж она работает.

– Здесь находились средняя дочь и прислуга. К сожалению, не все смогли выбраться.

Блайт повернул голову, но, едва встретившись взглядом с Джеммой, снова отвернулся. Пару раз сжал и разжал пальцы – под полынной вязкой руки, наверное, ужасно затекли. Остальные молчали – Кэл вел машину, лица Доу она не видела, Норман внимательно слушал.

– Я бывал там, – наконец произнес Блайт несколько глуше, чем обычно. – Подростки устраивают вечеринки в поместье втайне от родителей. Историю про сгоревший Мэнор все местные знают, и подростков туда, естественно, магнитом тянет. Призраки, жуткие истории с фонариком, шалаши – все как обычно, – он поджал губы, – все как у всех.

В голосе Джеммы прорезалось искреннее изумление:

– Ты играл с человеческими детьми?

Блайт уставился на нее темными глазами:

– Я тоже был ребенком, миз Роген.

– Ты был детенышем, – спокойно поправила она. – Детенышем особи вампира, а не ребенком.

Лицо Блайта, это крайне красивое, неестественное, искусственное лицо, окаменело.

– И мне интересно другое. Вчера ты мямлил, что пока леннан-ши не находят жертву, – тот хотел что-то сказать, но Джемма ему не дала, – то питаются случайными эмоциями окружающих: гневом и радостью, сильными ссорами и весельем. А у детишек огромный эмоциональный диапазон, да?

Блайт смотрел на нее не отрываясь. Белая кожа, казалось, превратилась в гипсовую маску с двумя темными провалами для глаз, через которые на мир глядел кто-то другой.

– У детей всегда так много эмоций, – тянула Джемма. «Интересно, – думала она, – если он на меня сейчас накинется, то что попытается сделать, вампирских зубов-то у него нет». – Играть