– Дай нам на тебя взглянуть, Дениска! – заговорила другая, толстушка в черном кружевном платье.

– Мы уже и забыли, как ты выглядишь! – добавила третья, с целой шапкой белоснежных кудряшек на голове.

Приблизившись, он сообразил, что это и есть те тетушки, о которых ему говорила Нина, – Муза, Олимпиада и Аделина. Он их не видел уже сто лет. В детстве Денис ходил к ним в гости вместе с дедушкой, но единственное, что он помнил о визитах, так это странный запах, витавший в большом доме, – густые переплетающиеся ароматы сушеных трав, специй, сдобных булочек и лекарств, приправленные чуть заметной ноткой пыли и старинных духов.

Бабульки и сейчас пахли точно так же, причем все три.

– Моете мне кости? – осторожно поинтересовался Денис, присаживаясь на свободный стул.

Нина рассмеялась и положила на пустую тарелку большой кусок торта, затем придвинула к нему:

– Угощайся!

– Красавец какой вымахал, – встряхнула седыми кудряшками Муза.

– Весь в отца, – согласилась Олимпиада, поправив на носу очки.

– Василий Глебович в молодости тоже был ничего себе, – добавила толстушка Аделина. – Ах, эти его волосы волнами. Вечно меня укачивало, когда я глядела на них.

Ее сестры весело рассмеялись.

– У них в роду это генетически передается, особенно у мужчин! – сказала Олимпиада. – Девчонки-то все страшненькие, вот хоть на Нину посмотрите.

Нина поперхнулась чаем и закашлялась, Денис тихо фыркнул.

– Это как у павлинов, – согласилась Муза. – Самцы все красивые, а самки – смотреть не на что.

– Вот спасибо, – откашлявшись, выдохнула Нина. – Не ожидала таких комплиментов.

– Да ты не обижайся, милая, – подмигнула ей Аделина. – Мы и сами далеко не красотки. Зато поклонников всегда было – хоть лопатой греби. Вся наша родня до сих пор об этом вспоминает на семейных сборищах.

– Не думал, что у нас осталось много родственников, – удивился Денис. – Дед ничего мне не рассказывал.

– Близких и правда немного, – согласилась Олимпиада. – Но дальних – полно. Вы с кем-то из них отношения поддерживаете?

– С вами, – подумав, ответила Нина. – Других-то мы даже не знаем.

– Надо бы вас и с остальными познакомить, – сказала Муза. – Семья – это святое. Правда, фамилии у всех разные. Хотя, постойте… Нет, у нас в родне еще Чернокнижцы есть, совершенно другая кровная линия. В Новом Ингершаме живут, у них недавно еще ребенок родился. Кириллом назвали.

– Даже не слышал о таких, – признался Денис.

– Зато мы о тебе наслышаны, – хихикнула Аделина. – Напортачил ты знатно, ага. Вселил демона в собственную подружку. Но мы тобой даже гордимся, парень. На такое ведь раньше только самые темные способны были.

У Дениса недоуменно вытянулось лицо. Он понятия не имел, что тетушки в курсе происходящего.

– Так вы все знаете? – тихо спросил он.

– Я им рассказала, – настороженно сообщила Нина. – Должна же я была с кем-то поделиться, посоветоваться… Тем более именно они надоумили меня устроить проверку в больнице.

– Ты не переживай, Денис. – Олимпиада легонько хлопнула парня по плечу. – Мы никому не расскажем. Семейные тайны – это тоже святое, а в нашем роду их хватает с избытком. Дай-ка лучше свою руку.

Денис как раз потянулся за тортом, но старушка схватила его за запястье и принялась внимательно рассматривать его правую ладонь.

– И верно, чего мы зря время теряем, – тут же поддакнула Муза и схватила его за левую руку.

Теперь обе тщательно изучали линии на его ладонях.

– А как в целом день прошел?

Нина спросила так спокойно, будто Денис не сидел перед ней с очумелым видом, растянутый за руки двумя тетушками. Мгновением позже она поняла комизм ситуации. Чернокнижец застыл с таким лицом, что она не сдержалась и украдкой сфотографировала его на камеру телефона.

– Запутанно, – признался Денис. – Пытаюсь выяснить, кто мог нарушить ход моего ритуала.

– Наверняка кто-то сильный, – тут же вставила Олимпиада. – Сведущий в магии и точно знающий, что делает. Ищи среди таких.

– Но среди моих друзей таких как раз и нет.

– А ты все же проверь. Или кто-то еще там был той ночью.

– Осталось еще двоих опросить, – задумчиво проговорил Денис. – Вообще все очень странно. Говорят, некоторые могут ощущать магическую силу в других людях, но мне такое, видимо, не дано. Когда я рос, даже не замечал, что кто-то поблизости владеет подобными способностями. Только мой дед, ну и родители…

– Мать не владела, – сказала Муза, тщательно разглядывая его ладонь.

– Как это? – удивился Чернокнижец. – Мне говорили, что они с отцом были довольно сильными магами.

– Может, кто-то что-то напутал? – задумалась старушка.

– Это ты вечно все путаешь, – взглянула на сестру Олимпиада. – Но чему тут удивляться, когда твоя голова похожа на заброшенный чулан. Сплошь пыль, паутина да всякая старая рухлядь.

– Уж кто бы говорил! – не осталась в долгу Муза.

– Но ты действительно не права. Елизавета владела, и еще как! – сказала Олимпиада сестре. – Это поначалу магической силы у нее почти не было. Она из семьи Первородных, но в их роду дар давно иссяк. Ее родители ничем не отличались от обычных людей. А у девчонки после того, как ей шестнадцать стукнуло, сила вдруг резко начала расти. Мне об этом еще Василий Глебович рассказывал.

– Верно, – согласилась Аделина. – Я это хорошо помню, мы ведь с ее матерью дружили. Елизавета тогда как раз с Игорем гулять начала, они так мило за ручки держались. С папашей твоим, – на всякий случай уточнила она, покосившись на Дениса. – Вот Елизавета тогда за пару месяцев все упущенное и наверстала. К семнадцати годам она уже довольно сильной ведьмой была, хоть и совсем юной.

– Этот ее рост силы мог начаться после ритуала на каменном круге? – спросила вдруг Нина.

Тетушки застыли как громом пораженные, продолжая держать Дениса за руки.

– А ведь и правда, – пролепетала Олимпиада. – И почему я раньше об этом не подумала?

– Именно так все и произошло, – кивнула Аделина. – Девчонка сходила с ребятами на расколотый круг, а потом в ней сила и пробудилась!

– В дневнике деда описано, как той ночью призванный демон прошел сквозь тело Елизаветы, – вспомнила Нина. – Может, это стало каким-то толчком?

– Или он в ней частицу своей злокозненной энергии оставил, – предположила Олимпиада. – А уж это в девчонке силу и пробудило. Они же с Игорем почти наравне потом стали. Василий Глебович наверняка догадывался обо всем. Он в своем дневнике об этом писал?

– Я прочитала далеко не все его записи, – призналась Нина. – Может, он и упоминал об этом, но в каких-то других тетрадях.

– Мог и не упоминать, – сказала Муза. – Василий многое в себе хранил и далеко не всеми секретами делился. Но, что скрывать,