1984* * *

Это ты, старик, одинок? – не понял кто-то. – Ты редактор кучи газет, пишешь интересные книги, у тебя друзей… да и человек ты, уж чего там, неординарный. Хандра на тебя нашла посконная, русская. Ты ее водочкой… да раззудись плечо…

Со мною бедами все делятся,Коль принимаю я душой.И мне давно уже не верится,Чтоб кто-то с радостью пришел.Евгений Еськов, г. Макеевка

– Поверь, друг, нет одиночества выжженнее моего – пустыня сахарская. На работе нелады, близкие люди стали дальними, болезнь сосудов замучила. Вокруг – все, а в кругу – ноль.

Пустой обряд

Суровой повседневности обряд, —Вопрос: «Как жизнь?» И тут по ритуалу:«Да ничего». – «Ну будь…» —«Вот так-то, брат…»Но человек начнет мало-помалуРассказывать: «Такие, брат, дела… —Сначала так, с неловкостью, несмело. —Жена на той неделе умерла.Дочь что-то, между прочим, заболела.Зашел бы. Как-никак…» Я на негоГляжу. Он козырек надвинул.«Э, он плачет…»…Спроси:«Как жизнь?» – ответит: «Ничего…»Но это ничего еще не значит.Евгений Винокуров

Я кричу: «Братья, с вами хочу!» А все проходят, пожимая руку, о здоровье спрашивают, о творческих планах – и растворяются в пустоте толпы. И не приноровиться к ним, хотя старательно подражаю лицам, тоже интересуюсь здоровьем и планами; ладонь вперед, слабое пожатье, ладонь вперед и опять слабое пожатье…

– Брат, погоди, потолкуем. Что-то на душе худо, муторно…

– Прости, коллега, встреча.

– А ты, брат?

– Иду рецензию выбивать. Сам знаешь…

Братья, братья, плохо мне, братья!

– Брат, на вот томик стихов и почитай в уголке. Лекарство верное, проверено.

И затаился я в уголке с книжкой. И стал читать дивные стихи. В оркестре души поменялись инструменты и заиграли другое. Стало еще одиноче…

Безсильны любимые книги,безсильны великие мысли,опять озверелые крикинад улицей темной повисли.Безсильны цветы, облака,и полная неба река,и желтые листья березы,и красные листья осины, плывущие в заводи синей.Безсильны Тургенев и Блок.И Пушкин почти одинок…Игорь Шкляревский

Нас утро встречает прохладой

Я еще первоклашка, лежу поперек кровати, досыпаю, а мама чулочки натягивает и пуговичкой к пояску пристегивает, чтобы не свалились; и в штанишки лежащего умудряется вдеть, чтобы сыночек хоть капельку да поспал. Жалко сыночка!

Пробуждение

Неужели жить? Как это странно —за ночь жить так просто разучиться.Отдаленно слышу и туманночью-то речь красивую. Укрыться,поджимая ноги, с головою,в уголок забиться. Что хотите, дорогие, делайте со мною.Стойте над душою, говорите.Я и сам могу себе два слованашептать в горячую ладошку:«Я не вижу ничего плохогов том, что полежу еще немножко —ах, укрой от жизни, одеялко,разреши несложную задачу».Боже, как себя порою жалко —надо жить, а я лежу и плачу.Борис Рыжий, Екатеринбург † 2001

Каждое утро начинается с понедельника. Ежедневная пытка неурочным подъемом на работу и непреодолимое желание полежать хоть «одну» минутку даже под включенное радио или открытое настежь окно напрочь лишают тебя радости бытия. «Спать хочу!» – клеем слипаются глаза. «Дайте подремать чуть-чуть!» – устраивается поудобнее голова на подушке; «Уже встаю!» – ты опускаешь безсильные ноги на ковер в надежде хоть микросекунду поспать, а туловище упрямо продолжает держаться за кровать. Права ножка, лева ножка – подымайся понемножку!

Удивительное дело – как бы рано ты ни лег спать в надежде проснуться отдохнувшим, наполненным энергией и с песней: «Солнышко светит ясное! Здравствуй, страна прекрасная!» или: «Нас утро встречает прохладой, Нас ветром встречает река…» – мы вяло, сомнамбулически, с полузакрытыми веками, с превеликим трудом переносим свое бренное тело из горизонтального положения в вертикальное, автоматом готовим кофе – и только горячий напиток возбуждает способность двигаться и соображать.

И даже в блаженную субботу, когда тебя не поднимут и пушками, наступающий понедельник уже засел в глубине сознания – Боже, впереди опять эти утренние мучения!

Но самое удивительное, что я люблю свою работу, и если оставить меня дома законно, я поваляюсь в неге с полчасика и примчусь в присутствие. Да не в присутствие вовсе, а в редакцию! Редакция маленькая, а новостей много, и сразу пропадает зевота, и однообразное тюканье клавишей компьютера уже не усыпляет, а настраивает на боевой лад. Впереди бой, то бишь боевой рабочий день – не присядешь, пока снаряды не кончатся, Кофе, кофе тащи, заряжающий!

Ода кофе

С улыбкой благоговейной, уняв лихорадочный ток, склоняюсь над гущей кофейной и делаю первый глоток, И сразу предметы и вещи означатся, суть обостря, И в тихом блаженстве трепещет поймавшая чудо ноздря, Качнется неистовый воздух горячей волною в груди, И все в этом мире не поздно! И есть кое-что впереди, И снова – возможно участье, и снова надежда сладка. И кружится небо от счастья проникшего в душу глотка. Ни зла, ни тщеты и ни лени вовеки не будет в роду! И смысл обретают стремленья, и тянутся руки – к труду. И снова возлюбленный профиль мелькнет на фарфоровом дне… Так черная магия кофе добра и приветна ко мне (Людмила Щипахина).

На пенсии выспимся, если к тому времени ее не сделают равной той черточке, которую ставят на памятнике после года рождения: «Длина тобой проявленного мира вмещается на черточке двух дат». (Татьяна Шорохова, СПб). А вот пенсионеры жалуются, что почти не спят, поклюют носом пару часов и шлепают тапочками туда-сюда по жилищу в поисках нужности.

Старик томился каждый вечерПод снег и дождь, под снег и дождь:Заняться нечем, нечем, нечемИ раньше срока не уйдешь.Надежда Полякова, СПб.

Вот и борются старики со своей безсонницей разными делами домашними; не могут они безделиться.

Да ни в жизнь не поверю, что я на пенсии за все годы недосланные не отосплюсь досыта! Не забывать бы только с боку на бок поворачиваться. Вот так вот!

Утренняя молитва Оптинских старцев

Господи, здесь только гость я, —не отвернись от меня,дай мне с душевным спокойствиемвстретить превратности дня.Дай мне всецело доверитьсяволе Твоей Пресвятой, —незащищенное сердцев тягостный час упокой.Что бы с утра и до вечерая ни узнал, ни постиг,дай воспринять мне доверчиво, словно евангельский стих.В мыслях, пронизанных чувствами,в слове, в поступке любомда воплотиться Напутствие,что охраняет мой дом!Будь же моим Утешителеми подскажи, как мне жить,чтобы детей и родителейне огорчить, не смутить, —чтобы хватило терпенияснова любить и прощать, —знаками благодаренияраннее утро встречать.О, научи меня каяться верить,молиться и ждать:да неизменно проявится волиТвоей благодать!Николай Астафьев, СПб.* * *

Мы встретились где-то далеко-далеко в пространстве. Словно ангел, раскинув покрытые белоснежным одеянием руки, из точки ты превращалась в себя, а я знал, с какой стороны ты прилетишь, и кружил, и кружил в возвышенном ожидании. Мы взялись за руки и танцевали немыслимый на земле танец любви. Сердца бились в унисон, слова были не нужны, а счастье переполняло душу, а светлая тьма подчеркивала твою неповторимую красоту, Уже больше двадцати лет мы встречаемся с тобой, не назначая свиданий. И после короткое небывалое счастье переполняет меня, и это мои дни, и никакая вина не гложет меня,