Шрифт:
Закладка:
Пираты испанских морей были куда милосерднее этих южных рвачей! Искать дальше? Снять сарай с дырой в стене – но за четыре? Андрей с обреченным видом отсчитал наличность. Хозяйка подобрела, пожелала приятного отдыха и испарилась.
Практически стемнело. На улице загорались фонари. Первым делом он перегнал машину, поставил у калитки. Обследовал снятое жилище – две маленькие комнаты, подобие кухни, плита в жиру. Имелся черный ход с видом на туалет-скворечник и крошечный задний двор. Участок со всех сторон окружал непроницаемый забор. Калитка и задняя дверь запирались на крючки. За кухней отыскалось маленькое помещение с баком, насосом и душевой лейкой – но воду, судя по всему, полагалось греть «вручную». В принципе, ничто не напрягало, даже пустой холодильник, издающий при открывании протестующую трель. Стоило подержать открытой дверцу – в камере гас свет, а агрегат хищно вздрагивал. Андрей включил плитку – одна из трех конфорок работала. Принес ведро воды, взгромоздил на плиту. Час‐другой – и должно согреться. Это немного. Он перенес из машины вещи, разложил по полкам шкафа. Снова вышел из калитки, направился к машине. Открыл до упора окно, завел двигатель. Уличный фонарь освещал фрагмент дороги и частично заборы.
– Эй, жилец, далеко собрался? – донесся знакомый голос. Он высунулся в окно.:– Продукты хочу купить, Раиса Григорьевна. Голодно, знаете ли. Не подскажете, где ближайшая продуктовая точка?
Донесся скрипучий смех:
– Ты смешной, гражданин. Что собрался покупать в этих магазинах? На рынок тебе надо, но это только завтра. Ладно, заходи, раз такой голодный, выделим тебе картошки, тушенки, хлеба, консервов кое-каких. Еще пятерку готовь. Только уговор – сам готовишь, нянек нет.
Это был форменный грабеж среди белого дня! Но он действительно проголодался. Забежать в чебуречную не хватило сообразительности. Ворча под нос, он выбрался из машины и побрел к хозяйской калитке. Предъявлять удостоверение абсолютно не хотелось. Кому он этим сделает хуже? Только себе. Хозяйка посмеется – и выставит за порог. Система отлажена – и органы правопорядка обязательно в курсе. Это называлось «предпринимательской деятельностью» – чистой воды спекуляция, за которую по советским законам полагались долгие сроки…
– Пошли в амбар, – сказала Раиса Григорьевна, запирая за ним калитку.
«Складское помещение» примыкало к гаражу. Анатолий Иванович, кряхтя, извлек из подпола сетку с картошкой, хозяйка сунула в такую же авоську несколько банок, сверху сунула «кирпич» хлеба. Произошел обмен товара на деньги. Андрей поблагодарил за проявленное милосердие, пожелал всем присутствующим спокойной ночи и зашагал к себе с двумя тяжелыми авоськами. В принципе, все справедливо, ресторанная наценка – процентов двести. Он запер машину, для чего пришлось опустить авоськи на землю, открыл калитку, проделав ту же операцию. Дверь на веранду запирающих устройств не имела, но плотно сидела в створе. Он снова опустил авоськи, открыл дверь, втащил их внутрь. А когда натягивал обратно дверь, возникло странное чувство, что рядом кто-то есть…
Андрей резко повернулся, потянулся к кобуре… Да не было у него никакой кобуры! В Москве осталась. Он отпускник, а в Паланге оружия пока не выдали! На веранде было темно, как в склепе. Помалу проявлялись очертания стола, софы, на которой кто-то сидел…
– Не бойтесь, Андрей Николаевич, это я… – прошелестело в воздухе.
Не бояться? Еще чего! Нет, он будет бояться… Отодвинув ногой мешающие проходу авоськи, он сделал шаг, потянулся к выключателю. Тусклый свет от 40-ваттной лампочки озарил веранду. На софе, сжавшись в комочек, сидела свидетельница Ключевская и смотрела так, словно он уже вышвыривал ее к чертовой матери! Андрей перевел дыхание. По крайней мере, опасности для жизни явление не представляло. Но вопросы накопились. Он вкрадчиво подошел, всмотрелся. Девушка переоделась, выглядела более-менее. Расчесанная, даже в меру подкрашенная – видимо, не все запасы косметики выгребли убийцы. Но она боялась, глаза испуганно поблескивали.
– Неожиданно, – признался Андрей. – Умеете же удивлять, Людмила Геннадьевна. Какими судьбами в наших краях?
– Из милиции сбежала, не хочу там быть, я же не преступница… – Девушка опустила голову – слишком уж пронзительным был взгляд мужчины. – Собрала кое-какие вещи и выбралась в окно…
– Замечательно, – похвалил Светлов. – Вы отличаетесь умом и сообразительностью, уже знаю. Побег – это ваше. Понимаю, вы поехали отдыхать, а приходится сидеть взаперти. И невдомек, что это для вашей же безопасности. Как вы меня нашли?
– У меня папа был полковником милиции…
– Еще лучше, – восхитился Андрей. – То есть папа передал вам гены сыщика. Кстати, что за папа? Вы ничего о нем не говорили.
– Он умер…
– Сочувствую. Но это не отменяет неприемлемости вашего поступка, Людмила.
– Я видела в окно, как вы уезжали на своей машине… – Что-то хитрое блеснуло в ее глазах, но быстро погасло. – Запомнила номер. И цвет у вашей машины уж больно оригинальный. Когда сбежала, подумала, что вам нужно где-то жить, но вряд ли вы заселитесь в гостиницу. Во-первых, все гостиницы забиты, во‐вторых, там клопы, а вы не похожи на человека, согласного жить с клопами. Значит, арендуете жилье и должны успеть до темноты. Я подумала, что вы не будете жить в городской квартире. Это глупо, когда рядом море. Поэтому отправилась сразу сюда, в прибрежный район. Прошу прощения, Андрей Николаевич, но вы тот тип человека, который даже неприятную ситуацию пытается обернуть в свою пользу… А какая польза от этого несчастного городка? Полагаю, только море…
– Да вы не только сыщица, вы еще и психолог, Людмила? Раскрыли мои подсознательные стремления, неведомые даже мне.
– Конечно, смейтесь над бедной девушкой… Я не была уверена, что вы поехали именно сюда. Как я могла быть уверена? Просто существовала вероятность. Местные мальчишки видели вашу машину…
– О, здесь такие бескорыстные и отзывчивые дети? Всё замечают и бесплатно делятся информацией с незнакомыми женщинами?
– Ну, отчего же бесплатно… – Людмила еще ниже опустила голову. – Я заплатила им рубль…
– Проматываете деньги сестры?
