– Ой, кажется, Юлечка пришла… Я сейчас. – Она подобрала свой халат и выбежала из комнаты. Видимо, дочурка была не в духе, огрызалась на мать, шипела, начала кричать. Но замолчала – очевидно, мать дала понять, что в доме посторонние. Перепалка продолжалась на пониженных тонах. Дочурка была явно не подарком. Потом хлопнула дверь в «детскую», а спустя минуту возникла расстроенная Екатерина Матвеевна.

– С мальчиком поссорилась, – объяснила свидетельница. – Такая любовь, и вдруг поссорилась. Хулиган какой-то местный – и что находят в этих уголовниках порядочные девушки? Никакого сладу с этой баламуткой. – Екатерина Матвеевна улыбнулась. – Баба-Яга в тылу врага, называется. Десять серий – и все военные.

– Бывает, – согласился Светлов. – Большие детки – большие бедки. Спасибо, Екатерина Матвеевна, думаю, мы с вами на этом закончим. Видите, как все прекрасно, избавил вас от необходимости лишний раз приходить в отдел.

– Да, просто праздник, – кивнула Куликова. – Вы же не собираетесь допрашивать мою дочь? Сейчас она, мягко говоря, не в расположении…

– А есть необходимость, Екатерина Матвеевна? Ваши показания будут разниться?

– Да боже упаси, – испугалась Куликова. – Что было, то было, это чистая правда. Но у моей Юленьки такая неконтролируемая фантазия…

Светлов не настаивал. Пусть будут зарубки на будущее. В прихожей он учтиво раскланялся. Из комнаты вышла рассерженная девушка, буркнула «здрасьте», побрела на кухню. В ушах покачивались крупные сережки-колечки – явно не те, что одобряются в комсомольских кругах. Она определенно была не в духе. Но пока стояла у холодильника, прикидывая, что бы из него выкрасть, несколько раз искоса глянула на пришельца. Порывалась что-то сказать, но не стала. Нервничала Екатерина Матвеевна, с трудом сохраняла доброжелательность. Едва дождалась, пока майор переступит порог – натянула улыбку и захлопнула дверь.

Во дворе под деревом резалась в «сто одно» местная шпана. Прыщавый отрок в кепке, злорадно скалясь, сбрасывал карты, а потом ставил дружкам «пиявки» – да такие, что треск стоял на весь квартал, а несчастные хватались за багровеющие лбы. Незнакомца засекли, но, посоветовавшись, решили не донимать. Андрей доехал до крайней улицы, встал у развилки, задумался. Легкие сумерки улеглись на землю. Местную особенность он уже освоил: вроде все хорошо, слегка сереет пространство – и вдруг обрушивается темнота! Одна дорога уводила на «материк», другая сворачивала к прибрежному частному сектору. Дома, расположившиеся на склоне, казалось, сползали к морю. Одноэтажные строения жались друг к дружке. Небольшие участки, летние кухни, сараи, импровизированные душевые за дощатыми загородками. Здесь сдавалось внаем фактически все, что имело стены. То есть граждане имели незаконную наживу. Но милиция не лютовала – понимала, что бесполезно. Юг есть юг, и даже здесь курортный сезон такой короткий. Поселок жил своей вечерней жизнью: играла музыка, смеялись отдыхающие. Пронзительно визжала кошка – бедняге отдавили хвост. Случались моменты, когда уверенный в себе майор терялся. Он остановил машину на краю частного сектора, сунулся на несколько участков. Хоть табличку на лоб вешай: «Сниму жилье, недорого». Понятие «недорого» здесь было относительно. Хозяйки решительно мотали головами: рады бы, но все занято. Еще одна грубо пошутила: свободен только сортир, но вам же это не понравится? Он немного проехал по относительно широкой улочке Пархоменко, но к морю спускаться не стал.

К вечеру усилился ветер, явственно различался шум прибоя. Пронзительно кричали чайки, йодистый запах дразнил ноздри. Андрей отворил со скрипом ближайшую калитку, вошел на участок. Крепко сложенная женщина средних лет выжимала белье, которое доставала из алюминиевой ванны, после чего развешивала на бельевой веревке.

– Добрый вечер, хозяюшка. Мир вашему дому, как говорится. Жильем не богаты? Я один, если что.

Хозяйка распрямила спину, устремила испытующий взгляд на незнакомца. Ей было за сорок, хорошо развита, имела крепкие и даже мускулистые руки (натренировалась на простынях). Лицо строгое, правильной формы, какое-то заостренное. Волосы были убраны под косынку.

– Держи, – протянула она незнакомцу конец скрученного пододеяльника. – Помоги.

Очевидно, это было посвящение в квартиранты. Майор выстоял, яростными крутящими движениями отжали пододеяльник, давили, пока не стекли последние капли.

– Отпускай, – сказала женщина и стала пристраивать предмет спального комплекта на веревку.

Андрей помог, вытянул свой конец, перехватив снисходительный взгляд. Распахнулось окно за спиной хозяйки, возник мужчина лет пятидесяти, с седыми волосами – такой же крепкий и суровый, как жена.

– Держи, – протянул он Светлову «рогатую» телеантенну.

Майор повиновался. От антенны тянулся в комнату длинный провод.

– Вот так и стой, – сказал мужик. Он появился через минуту, притащил сбитую из плашек приставную лестницу. Водрузил ее на углу дома.

– Полезай. Да антенну не урони.

Андрей справился и с этой задачей. Залез, дрожащей рукой поднял антенну, прижал к стене.

– Выше, – прищурившись, сказал мужик. – Еще выше… Вот так нормально. Там и бей, дырки найдешь. Держи молоток и два гвоздя.

Даже с этой непростой задачей майор справился. Оступился, чуть не упал вместе с лестницей и антенной, за что и получил строгий выговор. Прибил коробушку, полностью вытянул и развел телескопические рога. Мужик ушел в дом, включил телевизор. Озвучил изнутри вердикт:

– Пойдет!

Спрыгивая с лестницы, Андрей заметил капот машины в распахнутых дверях гаража. Кажется, УАЗ-452. И участок был немаленький и ухоженный. Неплохо жили советские граждане – спасибо партии родной.

– Ладно, иди за мной, – сказала хозяйка, вытерла руки о фартук и вальяжной походкой двинулась к калитке. Перешли дорогу, звякнул крючок. Хозяйка вошла на участок, не говоря ни слова, двинулась по дорожке. На участке произрастали цветущие кустарники, возвышалась беседка. Кусок брезента стыдливо прикрывал гнилые доски у забора. Домик был скромный, хотя и не разваливался, а также имел пристроенную веранду – просторную и застекленную. На веранде стояли стол и старая, крытая покрывалом софа. Хозяйка приподняла перевернутое ведро, извлекла ключ и открыла дверь.

– Живи, гражданин, повезло. Прежние жильцы съехали три часа назад. Спешили очень, отпуск не догуляли – умер у них кто-то в Тамбове.

– Вот спасибо, – обрадовался Светлов.

– Спасибо – это хорошо, – кивнула хозяйка. – Но нужно кое-что еще, кроме спасибо. Дом сдается не меньше чем на неделю. Об отъезде сообщаешь за двое суток. Оплата