хоть до гарнизона, хоть до посёлка добраться и там отожраться, если с осторожностью. А он тут сидел, как привязанный, вон в какую образину превратился, — старик плюнул в сторону тела демона и продолжил. — Обычно они красавцы в любом обличии, глаз не отвести. А этот? Давно тут без еды сидит, как бы не несколько лет. То ли хозяину не до него совсем, то ли и он сдох давно. Так бы ещё несколько лет просидел, если бы нас не встретил.

— И что охранял он тут? Агееч, как думаешь? — Лира оглядела пещеру.

— Так кто ж его знает? Вот в себя придём и осмотрим тут всё. Ты же как раз по таким делам у нас мастер. Но сначала сходи до нашего лагеря, вещи забери. Сегодня уже никуда не пойдём, а то и завтра здесь останемся. Отдохнуть нам точно надо. Чэч вон третий раз за сутки пластом лежит, а это даже для опытного охотника многовато. Завтра его ломать не хило будет. Да и у меня силы уже не те.

Лира посмотрела на Агееча, на меня открыла было рот, желая что-то сказать, вздохнула. А потом произнесла явно не то, что собиралась сначала.

— Хорошо. Схожу. Только тварь эту, — девушка пнула тушку демона, — потрошить сама буду. Хоть как-то за обиду отомщу.

— Потрошить — потроши, ты в этом деле мастерица. А про обиду забудь, не было ничего, что твою честь бы затронуло. И мы с Чэчем забудем, что видели. Слово тебе в этом даём.

Лира пристально посмотрела на старика:

— Спасибо, — её голос был полон искренней благодарности. А потом она своими тёмно-янтарными глазами, в которых снова заиграла искорка, посмотрела на меня.

— Слово, — я не мог не оправдать её надежду.

— Тогда пошла. Я быстро.

— Погодите, а это не опасно тут оставаться? Вон кровищи сколько налили, на запах никто не явится?

Охотница посмотрела на меня, как на двоечника, ляпнувшего очередную глупость. А Агееч, наоборот, с улыбкой сел на любимого конька:

— Не переживай, парень. Похотник этот к нечисти относится, а у них с нежитью взаимная нелюбовь. Пока демоническая аура из этого места не выветрится, а произойдёт это не сегодня и не завтра и даже не через неделю, никакой немёртвый сюда не сунется. Чем бы вкусным для него тут ни воняло. И другой демон не полезет — у них охотничьи границы чтутся свято. Так что на данный момент — это самое безопасное место в округе. Правда, если его хозяин не решит заявиться. Но, будем надеяться, если за столько лет не пришёл, то и сегодня — завтра не заявится. Всё, иди, красавица. А то у меня сил даже языком ворочать не осталось.

— Я быстро.

Проводив девушку взглядом, я попытался хотя бы сесть. Надоело бревном лежать. Грудь тут же пронзила боль. — Ох, чёрт! — невольно вырвалось у меня.

— Что случилось, парень?

— Да-а, грудь болит. Здорово меня эта тварь приложила, думал, сдохну. Надо интерфейс открыть — он боль притупляет.

— Открывай. Ого, и у меня чего-то мигает…

— Хрена! — вдруг удивлённо вскрикнул старик и замер со стеклянным взглядом.

— Что случилось, Агееч⁈

— Погоди, парень, погоди… — шёпотом зачастил тот, — Дай разобраться.

— Ну, разбирайся, — теперь уже я протянул удивлённо, активируя, свою почему-то моргающую шестерёнку. — Опа!..

А Система-то за участие в бою с похотником мне немного опыта отсыпала. Хотя там того участия-то только в качестве груши было. Немного отсыпала, но на ап двенадцатого уровня хватило. И передо мной снова встала Una scelta di scelta — проблема выбора. Вот так в памяти всплывают латинские выражения, которые запомнил, проходя одну игрушку.

Хотя… Нет особой проблемы. Конечно, два боя не ещё не статистика, но в обоих мне не хватало скорости. Очень не хватало. Её и будем апать. Небольшое усилие — и цифра 14 в таблице напротив ловкости сменилась на 15. Других значительных изменений я не заметил. А что там у Агееча случилось-то?

Старик всё так же сидел неподвижно со стеклянным взглядом, а по его щеке медленно стекала одинокая слезинка.

— Агееч? — тихо позвал я, впервые видя в таком состоянии, обычно всегда жизнерадостного, наставника. Старик вздрогнул, потом, видимо, свернув таблицу интерфейса, сути, как он его называл, посмотрел на меня.

— Всё отлично, парень. Всё просто здорово! — улыбнулся он, вытирая ладонью слезу. — У меня дебаф пропал…

— Агееч, так это же здорово! Поздравляю!

— Знаешь… После того как все окрестные целители и знахари бессильно развели руками, встретил я одного старика, как-то забредшего в наш посёлок. Он и подсказал способ, который может снять эту напасть. «Нужно, — говорил, — чтобы другой демон наложил на тебя посмертный дебаф. Тогда их действие нейтрализуется. Или чтобы ангел тебя благословил. На худой конец, кто-то из высших церковников сможет помочь». А потом старик ушёл в пустошь, и больше я его не видел. До сих пор гадаю, что ему там немощному потребовалось? А, может, просто смерть искал?..

— Просто сказать, а где того демона взять? — продолжил Агееч говорить. — Никто из охотников его специально для меня в посёлок тащить не будет. Как никто из ватажников меня с собой на охоту за демонами не его взял — обуза, из-за которой многие пострадать могли. Да, я и сам это понимал и не напрашивался сильно. А ангела встретить — шансов ещё меньше. Тогда я уехал в империю, в столицу, в надежде встретиться с кем-нибудь из высших церковников. Пять лет послушником при разных храмах промучался, благословляли меня и не раз. Но нужного эффекта не было. «Нет, в тебе веры даже на просяное зёрнышко, Протас, — разъяснил один затворник, — потому и очиститься не можешь». Прав оказался старец, не было у меня истинной веры во все их сказки. Да и при храмах мне не жизнь была, а маета одна. Не для меня. Махнул на всё рукой, и обратно в посёлок вернулся. Но и тут легче не стало. Спился, опустился, уважаемого всеми бугра Камня позабыли, стали Протаской погонять. Шрам из жалости к себе на подворье приживалкой взял. Работой не нагружал, это я потом, спустя пару лет, сам того не ожидая, за быками присматривать стал. Так и доживал свой век никчёмный, пока ты, парень, не появился, Агеечем звать стал.