одной ночью к нему во сне явился ужасно прекрасный паренёк, фактически его ровесник, и рассказал обо всём. Он поведал ему о том, как был создан этот мир, насколько на самом деле подлы Короли, что они живут только с двумя целями — набить собственные животы всякими дорогущими яствами, а сокровищницы — золотыми монетами и слитками, как сильно им в этом мешали Тёмные, а главное, что только он может Ему помочь поменять привычный порядок вещей. Что только он открыт для силы, которой его сможет наделить Его великая Покровительница. И с тех пор в сердце мальчишки жила по-настоящему святая и праведная уверенность, что он должен во что бы то ни стало помочь Ему и спасти множество других парней и девчонок, что сейчас выживают в далёких деревнях...

Вот так, вспоминая своё тяжёлое прошлое и переговариваясь в мыслях с самим собой и даже, судя по всему. с кем-то ещё, шёл по мрачным коридорам подземелья тот, чьё имя пока должно было оставаться в секрете. Тот, кто, вообще-то, официально умер совсем недавно, всего пару месяцев назад, сражённый клинком ставшего последнее время каким-то чрезмерно резким и озлобленным Диннара. Тот, кто отвечал за прорыв Скверны в деревне, которую сожгли дотла подлые приспешники «света»... Его родную деревню, но об этом, конечно же, знать никому не требовалось...

Вообще, парень был довольно скрытным, и никому и никогда о себе много не рассказывал. А кому? Девушки у него не было, родители погибли при странных обстоятельствах, и хотя полдеревни упорно твердило, что его отца действительно забодал в сердце нажравшийся какой-то травы козёл, а мать просто ни с того ни с сего свалилась в колодец и пропала, парень знал, что такого быть не может. Друзья? А откуда они у него? Нет, настоящими друзьями тут нигде и не пахло. Так, союзники да приятели, но не более того. И то, приятели скорее односторонние, те, кто считал себя его другом.

Кстати, после того нападения на деревеньку Карот четыре самых сильных Короля вернулись наиболее измотанными и уставшими. А потом они синхронно подхватили какую-то страшную болезнь, мучавшую их целый месяц. Множество целителей, покоривших себе Материю Жизни, пытались вылечить их, но не помогало абсолютно ничего. Даже самые странные и порой новые для всего мира способы не работали.

И только он знал, что на самом деле это была не болезнь, а очень хитроумный способ заставить Королей согласиться с ним сотрудничать. О, какие муки они испытывали, и как сильно он себе тогда нравился, когда заставлял сильных мира сего гнуться в припадках, а потом трястись в приступах страшного кашля, выворачивающего Королей наизнанку! Да, он играл с огнём, и, если бы заигрался, мог бы вполне реально их убить, но, к сожалению, Короли были нужны Ему, а значит, их надо было оставить в живых, поэтому в один момент, через двадцать дней сладких мучений он явился к ним во сне. Как же он был похож на своего Наставника в тот момент!

Вот только он не рассказывал им об устройстве мироздания. Он предложил им сделку — либо они умирают, либо соглашаются сотрудничать. Первым, не раздумывая ни секунды, согласился Гильберт, за ним Фликия, Пириус, а к концу месяца прибавился и Диннар. Как только он получал согласие, болезнь понемногу уходила, оставляя после себя измождённых Королей.

Каждый его шаг отражался эхом от стен подземелий Города Королей, нарушая идеальную тишину. Кроме него здесь никого не было, поэтому... Поэтому он мог быть самим собой. И именно поэтому сейчас из его лба росли два почти идеально прямых рога, и из спины вырывались десятки эфемерных щупалец, заострённых на концах. Стук копыт обеспечивал уже упомянутое эхо, а на лице застыла маска холодного безразличия, выбивалась из которой, пожалуй, только его счастливая улыбка, блестящая тридцатью острыми зубами. Ну а что? У каждого в Душ сидит монстр, а вот то, что многие стесняются или боятся его принять, это уже их, и только их упущение.

Запутанной дорогой продавшийся Ей парень шёл в комнату, затерявшуюся в катакомбах под Королевским Замком. Там ему предстоял один сложный ритуал, о котором Он ему всё рассказал. Но это будет в будущем, и довольно далёком. Пока что его ждал лишь банальный отчёт о своих действиях Ему...

***

Астерот придирчиво оглядел очередную магическую заплатку, наложенную на купол. Завернув за гору, они прошли ещё минут пятнадцать, всячески плутая по горной тропе, доверившись опасениям Миктората, и только тогда остановились. Они нуждались не столько в отдыхе, сколько в том, чтобы Тёмный подлатал заклинание. Оказывается, Вампиры каждый раз, когда глядели на них, несколько «ранили» конструкцию, ослабляя заклинание. И сейчас требовалось закрыть те дыры в куполе, через которые их уже могли, скорее всего, заметить. Пока он занимался своей задачей, Лира и Шианхут усиленно вертели головами по сторонам, а старый некромант отошёл чуть назад, сославшись на то, что должен провести один эксперимент.

Воин всё пытался убедить их в том, что «Кошмарище» пошёл сдавать их Вампирам, решив всё-таки переметнуться к Лорду. Лира отвечала ему, что некромант мог бы и сам их убить, если бы захотел, а Астерот в перерывах между закрытием дыр утверждал, что в любом случае, даже если он их в конце предаст, они должны оставаться с некромантом, ведь без него они просто заблудятся в Мире Нежити. В ответ Шиан вновь тряс кулаками, убеждённо им обещая, что некромант обязательно их предаст, что он ему сразу не понравился, что он чувствует ужас, исходящий от их немёртвого провожатого... В общем, выражал свою неприязнь к старику.

Через пятнадцать минут их нахождения на очередном горном выступе из-за горы выглянуло вытянутое лицо Вампира. Когда уже Шиан хотел отрубить ему голову одним из своих мечей, Астерот — выбить глаза Астральными Ударами, а Лира — обычными стрелами, немёртвый вдруг окинул их всех каким-то страшным взглядом, от которого, казалось, кровь в жилах стынет и руки сами собой опускаются. Потом Вампир просто вышел вперёд, подняв над плечами раскрытые ладони. Астерот хотел уже было разрубить тварь каким-нибудь заклинанием, но не успел он определиться, каким, как из-за скалы вслед за ним вышел улыбающийся Микторат. Кончики его пальцев едва заметно подрагивали, от них тянулись так же дрожащие тёмно-зелёные нити, заканчивающиеся