– Розыгрышем ты называешь наше небольшое мошенничество? – вкрадчиво уточнила Алиса, хотя в глубине души была согласна.

– Это сейчас неважно. Важно спасти его невезучее семейство, по глупости связавшееся с не пойми кем, и выбраться к людям. И кстати, напомните сдать в полицию его пистолет – пусть там выясняют, откуда оружие и какие у него права на ношение…

– Может, это и не его, – из вредности буркнула Алиса.

– Ага, тот, кто в наших вещах рылся, случайно потерял. А то и в качестве компенсации оставил.

Последний аргумент крыть было нечем, к тому же Игорь, воспользовавшись их дискуссией о морально-этических аспектах несанкционированного обыска, уже исчез в палатке и, судя по звукам, вытряхивал содержимое рюкзаков. Алиса упрямо скрестила руки на груди и отошла в сторонку, всем видом демонстрируя протест, однако активно не мешала, и оттого почему-то чувствовала себя предательницей. Нинка, радостно присоединившись к молодому человеку, с азартом рылась в вещах, оставленных на улице, и было видно, что от своего криминального занятия она получает настоящее удовольствие. Алиса побуравила её осуждающим взглядом, поняла, что невербальное сообщение по причине чрезмерного старания адресата до него так и не дошло, и отправилась искать обед.

К несчастью, чтобы раздобыть провизию, она была вынуждена воспользоваться теми же приёмами, что и друзья, и чувствовала себя редкостной лицемеркой; попытки заглушить совесть вполне убедительным доводом на тему того, что пища необходима для поддержания жизни, ни к чему не привели. Угрюмо пережёвывая размокший хлеб, девушка увлечённо посылала на собственную голову все кары небесные, которых и она, и её приятели – будущие уголовники – безусловно, заслуживали, а потому появление Германа умудрилась пропустить.

Мужчина был зол и выглядел так, будто перекопал пол-леса, лопата белела сломанным древком, а часть тёплой одежды оказалась благополучно утраченной – он был в синей футболке, разорванной в двух местах.

– Герман! – очень громко возрадовалась Алиса, намекая друзьям, что пора завязывать с незаконной деятельностью. В палатке что-то рухнуло и шумно зашелестело, а Нинка как ни в чём не бывало поинтересовалась, где овощи, притворяясь, что тоже ищет еду.

Хозяин поруганного имущества безмолвно указал на пакет, лежавший прямо у её ног, и устало опустился на песок. Приличным пляжем местность похвастаться по понятным причинам не могла, однако чувствовалось, что Герман рад и этому.

– Откопал? – Алиса села рядом и, не зная, что ещё спросить, начала с очевидного.

– Кабину немного освободил, ну и так, по мелочи. Полностью не вытащить, там всё вросло уже.

– Так и не надо вытаскивать, зачем?

– Думал, там очередная подсказка. – Он помолчал и словно самому себе напомнил: – Когда Маруське семь лет исполнилось, я для неё на день рождения такой квест сделал: ходишь от одной вещи к другой и разгадываешь загадки. С каждым разом всё ближе к цели…

– Мы тоже ближе, – уверенно заявила девушка. – Просто пока ещё не знаем об этом.

– Как и о многом другом. – Он поднялся и направился к пакету с едой, явно не желая выслушивать слова утешения. На освободившемся месте тут же нарисовался Игорь, от которого за версту несло неприятностями, подозрениями и почему-то чесноком.

– Так у них была ещё одна сумка с провиантом? – принюхавшись, догадалась Алиса.

– Прошедшее время ты употребила на редкость верно. Давай пройдёмся.

Девушка нехотя встала с песка и проследовала за другом. Шли они вдоль кромки воды, всё больше удаляясь от лагеря и приближаясь к высокой лысоватой горке, на которой в юности иногда встречали рассвет. Воспоминания были милыми и очень нежными, овеянными наивными детскими чувствами и надеждами, но сейчас Алиса не была готова им предаваться.

– Может, остановимся уже? Что ты нашёл?

Игорь сунул руку в задний карман джинсов и извлёк оттуда сложенную вчетверо газетную страницу, любовно завёрнутую в офисный файлик. Была она пожелтевшей и немного не такой, как выпускают сейчас, – сразу видно, реликвия.

– Читать будешь, или пересказать?

Алиса взяла листок в руки, но тут же передумала, чувствуя, что переходит какую-то черту, и хмуро уточнила:

– Мне действительно нужно об этом знать?

– И тебе, и Нинке. Просто решил не уводить вас обеих, ей потом скажу. В общем, это наша местная газета, пишут об ударной стройке, перевыполнении планов и всём таком.

– И чего?

– Как это чего? Зачем Герман её хранит, по-твоему? Много лет, между прочим, хранит. – Он развернул статью прямо у неё перед лицом и ткнул пальцем куда-то в середину. – Что видишь?

– Хвалебные отзывы о какой-то доярке.

– Выше смотри.

Алиса безрадостно вгляделась в узкие строки, написанные чересчур скучным, бесцветным языком, но ничего особенного в них так и не заметила.

– Статья как статья. То, что он её хранит, конечно, странно, но ведь знал, куда едет: может, подготовился, детям хотел показать…

– А фото тебя не смущает?

– Германа я на нём не вижу, – безразлично пожала плечами девушка. – Что тебя напрягает? Ну стоят улыбающиеся строители на фоне экскаватора… Это, что ли, зацепило? Так вряд ли он тот же самый.

– Строители не одни стоят, – начал терять терпение Игорь. – Вот эти двое явно с семьями.

– И?…

– Это значит, что семьи жили тут же или в городе, но по-любому здесь бывали.

– Кошмар какой, теперь-то всё ясно!

– Семьи – это жёны, – принялся по слогам разжёвывать молодой человек, – и дети. В том числе – очень маленькие дети.

Сопротивляться дальше было бессмысленно, притворяться дурочкой тоже надоело, но верить не хотелось до последнего.

– Вилами на воде писано.

– У тебя есть другое объяснение?

– Ну хорошо, допустим, родители Германа работали на этой стройке, пусть даже он сам сюда заезжал, будучи совсем мелким, и что с того? Помнить он по причине возраста ничего не может, сделать то, за что его теперь так наказывают, тем более был не способен…

– Не факт, – задумчиво произнёс Игорь. – Сколько ему тогда могло быть? Года три? Такие дети уже вполне умеют делать гадости, в том и числе и довольно серьёзные, хоть и не вполне осознанно.

– И кто-то все эти десятилетия сидел здесь и ждал, пока он вернётся, чтобы как следует отыграться? Завязывай бредить.

– И ещё не он мог перейти кому-то дорогу, а его родители, – не слушая её, продолжал молодой человек. – Это, конечно, более вероятно. И мстить им стали бы как раз через него.

– Ага. А ему – через его детей, и мы снова в тупике. Я понимаю, что тебе очень хочется видеть Германа средоточием всего мирового зла, но давай вернёмся к реальности. Вполне возможно, что его родители и правда здесь работали, у