Срочно. Поймали этого гада?

- Это Джоан Де Вилье.

- Ты сломала мне нос, сучка. Думаешь, все кончено? Я тебе такой кол воткну...

Джоан бросила трубку. Когда ее руки перестали дрожать, она позвонила в полицию.

Глава 11

Альбукерке

- Это не яйца. - Берт ткнул в еду авиакомпании своей пластиковой вилкой небольшого размера. - Я думаю, это какой-то полимер. Я не должен был доплачивать за еду.

Тому было все равно. Он все равно поглотил ее вместе с черствой булочкой, сухой колбасой и двумя чашками безвкусного кофе. Он также прикончил еду Роя, пока его напарник храпел, отупев от обезболивающего.

- Значит, мы встречаемся с доктором, который нас создал?

Том нахмурился, услышав эту терминологию. Ему не нравилась идея быть созданным. Но ведь он и не был рожден. Или был? Ответы были менее чем в часе полета.

- Он встретит нас в аэропорту.

- Не понимаю, почему он должен был лететь с нами. - Берт указал подбородком на Роя. Он не побрился, и его швы потерялись в щетине.

- Он мой напарник. Мы прикрываем друг друга. Тебе тоже не нужно было лететь. Ты мог бы остаться в Чикаго.

- У меня есть право. У меня тоже есть вопросы.

- Тебе не нужно было брать с собой свои приманки.

- Они всегда со мной. - Берт поднял руку и выключил обдув. - Рециркулирующий воздух. Я называю эти штуки микробными пушками. С таким же успехом ты можешь целовать всех в самолете по-французски.

Том обтер кусочек масла с маленького белого квадратика картона на свою третью булочку. Берт поставил свой поднос в вертикальное положение и достал журнал из чехла на сиденье впереди себя.

- О боже. Ежемесячный выпуск журнала "Макраме", который я еще не читал, - съязвил он.

Стюардесса собрала их тарелки, но не раньше, чем Том отправил в рот последнюю сосиску. Порез на щеке уже немного зажил, но соленое мясо все еще жгло. Если это действительно было мясо, то по вкусу оно больше напоминало представителя семейства резиновых. Он совсем не чувствовал раны на голове, а поскольку волосы закрывали швы, это было даже незаметно. Больше всего болела грудная клетка; спать на мягком кожаном диване Роя было ошибкой. Каждый вдох был как удар вилкой в грудь.

Том посмотрел налево, поверх слегка похрапывающего Роя, в окно. Облака заслоняли ему обзор. Справа от него Берт был поглощен журналом, который совсем недавно раскритиковал. Странно было смотреть на него, лицо настолько узнаваемое, что оно было практически архетипом.

- Итак, Берт, с тех пор как ты узнал об Эйнштейне, были ли какие-нибудь признаки того, что ты действительно являешься им?

Берт отложил журнал.

- Ты имеешь в виду, были ли у меня когда-нибудь блестящие мысли или идеи?

- Да.

- Нет. Ни одной.

- Ты когда-нибудь проходил тест на IQ?

- Типа тех головоломок Менса? Выяснить, какое число идет следующим в серии?

- Да. Те самые.

- Нет. Никогда не мог их пройти. Хотя на SAT[19] я получил балл чуть выше среднего. После третьей попытки.

Том заметил несколько седых прядей в волнистых волосах Берта. Через десять или двадцать лет они превратятся в огромную белую шевелюру, известную всему миру.

- А как ты, Том? Чувствуешь ли ты себя по-другому? С тех пор как узнал?

Том уже собирался ответить "нет", но понял, что это не так. Хотя он по-прежнему чувствовал себя самим собой, но испытывал нечто сродни тревоге, связанной с выступлением, словно ему где-то предстояло выступать. Он боролся с этим с прошлого вечера, после того как Гарольд спросил, когда он собирается заняться политикой.

Перед ним открывались огромные возможности. С его-то наследственностью.

Разве он не должен заниматься чем-то большим, чем просто работа в полиции?

Том всегда считал себя хорошим полицейским, хорошо выполняющим свою работу, но теперь казалось, что этого недостаточно.

- Я не чувствую себя другим человеком, но думаю, что чувствую себя немного неадекватным.

- Это пройдет. Скоро ты почувствуешь себя совсем никчемным.

Берт вернулся к своему журналу. Том открыл маленькое сопло над головой, обдувая лицо холодным, спёртым воздухом из "микробной пушки". Он разгладил складки на мятых брюках, которые Рой одолжил ему. Они были немного великоваты в талии, но в остальном сидели хорошо. С одолженной рубашкой была другая история. Том утонул в ней, и с тех пор, как надел ее, ему хотелось пойти в спортзал и поработать над грудными мышцами.

Берт хмыкнул, читая.

- Сколько будет 55 x 26? - спросил Том.

- Черт его знает.

- Я думал, ты волшебник фондового рынка.

Берт поднял на него глаза.

- Как... тот доктор рассказал тебе, не так ли? Ты сказал, что он следил за нами. - Берт пожал плечами. - Я занимался торговлей. Заработал несколько состояний. Потерял несколько состояний. Теперь это позади.

- Но ты был хорош в этом? Хотя не силен в цифрах?

- Я не имел дела с цифрами. Я имел дело с акциями и долларами.

- То же самое.

- Не для меня.

- Хорошо, если у меня было 85 552 доллара, и я хотел купить несколько акций, которые продавались по цене 2 ¼, сколько акций я мог бы купить?

Берт не колебался.

- Ты мог бы купить 38 023 акции, и у тебя осталось бы 11 центов. - Когда осознание того, что он только что сказал, дошло до него, он широко улыбнулся. - Эй! Давай еще раз.

Удивленный, Том продолжил.

- Парень хочет купить 351 акцию, которая стоит 6 7/8 центов.

- Ему нужно 2413 долларов и 12 с половиной центов. - Берт засиял. - Ух ты! Я просто потрясающий!

- Сколько будет 18 х 45?

Улыбка Берта померкла.

- Я не знаю.

- Это бессмысленно, Берт.

- Я знаю, что это бессмысленно. Но я просто не знаю.

- Хорошо, а если я хочу купить 45 акций по 18 долларов за акцию?

- Восемьсот десять долларов. Это странно, Том. Почему я могу это сделать, если это вопрос про акции, но не могу, когда это простое умножение?

Том вспомнил старую историю, которую он слышал об Альберте Эйнштейне.

- Тебя волнует умножение?

- Черта с два.

- Волновал фондовый рынок?

- Я жил и дышал этим.

- Вот тебе и ответ. Может быть, ты