Нам кажется непостижимым, почему и выигравшие в лотерею, и параплегики одинаково удовлетворены своей жизнью, ведь в лотерею мы выиграть хотим, а потерять чувствительность ног – нет. Наши желания прекрасно маскируются под знаки, указывающие направление к истинному удовлетворению. Мы запрограммированы связывать эти обособленные сигналы воедино. Мы устроены так, чтобы не замечать, как мало наше эмоциональное удовлетворение связано с объектами наших желаний.

Возможно, вы слышали о нейромедиаторе дофамине, который напрямую связан с желаниями и удовольствием. Он занимает важную часть в подкрепляющей системе мозга, поэтому логично предположить, что именно он и будет для нас наградой. Еще его часто называют химическим веществом удовольствия. Однако это мнение ошибочно. Дофамин – химическое вещество, лежащее в основе желания и предвкушения. Но напрямую оно не отвечает за удовольствия. Скорее, это химическое вещество ожидания удовольствия[144].

ЖЕЛАНИЯ, УДОВЛЕТВОРИТЕ ВЫ ИХ ИЛИ НЕТ, НЕ СДЕЛАЮТ ВАС СЧАСТЛИВЕЕ

Дофамин подталкивает нас к действию. Чувство, которое мы обычно называем «удовольствием», вызывается эндогенными опиоидами и эндорфинами. Дофамин – это тяга и навязчивое стремление, которое заставляет нас снова тянуться в карман и попробовать удачу на игровом автомате еще раз. Он не обязан выполнять свои обещания, да и часто не выполняет.

Мыши, как правило, охотно пьют сладкую воду, но мыши, модифицированные так, что их организм не вырабатывает дофамин, не испытывают особенной тяги к подобному напитку. Интересно, что, когда им дают сладкую воду, они испытывают тот же уровень удовольствия, что и обычные мыши. Но и не протестуют, если у них ее отберут[145].

Импланты для глубокой стимуляции мозга позволили людям получать дофамин одним нажатием кнопки. И хотя эти люди нажимают на кнопку много раз в день, они сообщают, что чувствуют не столько удовольствие, а скорее неконтролируемое влечение[146]. Эти открытия подводят нас к заключению, что желание и удовольствие – два совершенно разных процесса[147].

Желание можно запрограммировать удовольствием, но, как и в дрессировке собак, эти желания активизируются сиюминутными удовольствиями[148]. Даже притом, что мы уходим из казино с чувством глубокого разочарования, острые мгновенные всплески удовольствия, которые мы ощущаем всякий раз, когда запускаем игровой автомат, заставляют нас хотеть снова это повторить. Все это служит примером, что наши большие и малые навязчивые стремления – это приманки на пути к благополучию.

Примерно в VI столетии до н. э. Сиддхартха Гаутама отказался от роскошной жизни в поисках просветления. После очевидного успеха Будда (именно под этим именем он стал известен впоследствии) стал учить и проповедовать свой путь к освобождению[149]. Сиддхартха учил, что обычную человеческую жизнь характеризует по своей сути нечто под названием «дукха» или «страдание». Частично он имел в виду «плохое», что происходит в жизни, – неизбежные страдания, с которыми мы все в тот или иной момент встречаемся в результате неблагоприятных условий жизни, болезней и потерь. Потери или неспособность достичь, чего мы хотим, неизбежно ведут к боли[150].

Кроме того, он говорил о непостоянстве даже «хорошего» в нашей жизни. Все, что дарит нам счастье, – непостоянно. Как только мы получаем то, что приносит радость, мы начинаем от этого зависеть. И когда на смену приливу неизбежно приходит отлив, мы оказываемся беззащитны перед лицом страданий и потерь. Когда мы желаем получить, чего у нас нет, или стремимся не потерять, что есть, мы жаждем контроля и постоянства в мире, где их достичь невозможно[151].

Однако Будда заявлял, что неудовлетворенность заложена в саму структуру желания. Когда мы говорим об удовлетворении самых сильных стремлений, удовольствие неразрывно связано с болью, которую мы будем переживать позже. Непостоянны не только наши многочисленные желания. Долгосрочные достижения тоже не ведут к постоянному удовлетворению[152].

В нас заложен хитрый механизм, который заставляет быстро разочаровываться в своих достижениях и материальных вещах и искать способы получить больше[153]. Рано или поздно даже самому удачливому человеку некуда будет больше идти, кроме как вниз по склону собственных ожиданий. Роберт Райт в книге «Буддизм жжет!» излагает основополагающий принцип буддизма.

Люди, как правило, ожидают большего удовлетворения от достижения цели, чем получают на самом деле. Это заблуждение и вытекающее из него неутолимое стремление к удовлетворению полезны с точки зрения естественного отбора, но совсем не похожи на рецепт счастливой жизни[154].

Роберт Райт, Буддизм жжет!

Так что да, потери или невозможность достичь желаемого приводят к вполне реальной боли. Успешное достижение желаемых результатов ведет к пикам удовольствия, но это удовольствие быстро сменяется болью, когда мы теряем то, чего достигли. И даже когда нам удается достичь полупостоянных успехов, мы быстро к ним приспосабливаемся, и невозможность удовлетворить наши новые ожидания ведет к еще большей боли. Однако истинная природа дукха не утверждает, что жизнь – это страдание, как считалось раньше. Она полагает, что мы созданы не ради подлинного удовлетворения от достижения желаемых целей, а для того, чтобы не замечать этого факта.

Большинство из нас не считают, что жизнь – это сплошная боль. Многие относительно удовлетворены своей жизнью. Отсюда и название книги Гилберта – «Спотыкаясь о счастье». Нам приходится спотыкаться о счастье, потому что наше благополучие не зависит от удовлетворения желаний. Мы не просто плохо прогнозируем. Мы пользуемся неверной системой, в основе которой лежит ошибочная теория, как устроено психологическое благополучие.

Чтобы достичь настоящего удовлетворения, нам необходимо научиться не доверять своим желаниям как достоверным индикаторам того, что нас действительно удовлетворит. Если бы мы смогли научиться игнорировать свои желания или, еще лучше, использовать их и понимать истинную механику удовлетворения, мы смогли бы вырвать свое благополучие из лап случая и приумножить его.

Постановка определенных целей

Кто не поставил себе в жизни определенной цели, не может наметить себе и отдельных действий. У кого нет представления о целом, не может распределить и частей. Зачем палитра тому, кто не знает, что делать с красками? Никто не строит цельных планов на всю жизнь; мы обдумываем планы лишь по частям. Стрелок прежде всего должен знать мишень, а затем уже он приспосабливает к ней свои руку, лук, стрелу, все движения. Наши намерения меняются, так как они не имеют одной цели и назначения. Нет попутного ветра для того, кто не знает, в какую гавань хочет приплыть[155].

Мишель Монтень, Опыты

РАНО ИЛИ