– Уйди, боярин! – крикнул Николай. – Здесь не твоя воля.

«А ведь забьют деда до смерти – надо вмешаться», – подумала Зоя.

Она двинулась по направлению к разъяренной толпе, заметая снег длинной золотистой столой. Палла под диадемой развевалась на колючем ветру. Остановившись в десятке метров перед взбудораженными людьми, Зоя низко поклонилась и наложила на себя православный крест:

– Гой еси, люди добрые.

Толпа моментально притихла.

– Она по-нашему говорит, она нашей веры, – раздались возгласы.

– Эй, – обратилась Зоя к парням, избивавшим прелата. – Оставьте его, а крест себе заберите и делайте с ним, что хотите.

Она произнесла фразу по-гречески, но властные интонации не предполагали какого-либо иного понимания сказанного. Вездесущий Сержио тут же перевел слова принцессы. Крест пошел по рукам, на него плевали и пытались сломать. Откуда ни возьмись, появилась папская охрана, взяла под руки избитого прелата и повела его к посольской карете. Толпа вновь загалдела, но внезапно раздавшаяся команда заставила всех притихнуть.

– Расступись! Государь едет.

Иван Васильевич спешился, подошел к Зое и внимательно посмотрел на нее.

– А в жизни ты лучше, чем на парсуне. – Он уважительно посмотрел на свою невесту – ему уже доложили, как она утихомирила разбушевавшуюся толпу. – Ну, здравствуй, Зоя Фоминична. Извини, если не так приняли. Это Мамонов с митрополитом замутили, но я с ними позднее разберусь.

Сержио начал переводить слова князя, но Зоя его остановила:

– Не надо, я поняла.

– Ты по-русски разумеешь?! – Иван Васильевич удивленно приподнял брови.

– Плохо разумею, но буду хорошо разуметь, – ответила Зоя. – Я теперь русская.

Вскоре кавалькада двинулась дальше. Во главе ехал государь, сопровождаемый восторженными криками толпы. Люди, если собираются вместе, становятся капризными и непредсказуемыми.

Когда они остались одни в предоставленных Зое хоромах, невеста в упор посмотрела на жениха и спросила:

– Тебе передали «Орден Власти»? Ты знаешь его силу?

– Знаю, – ответил Иван Васильевич, играя желваками, и в упор посмотрел на Зою. – Нам вместе эту ношу нести. Но… – Государь на несколько секунд задумался. – Тебе надо будет покреститься.

– Я крещеная в православную веру в детстве, – возразила Зоя. – А к униатству пришлось приспосабливаться – а как еще можно жить в Риме.

– Знаю и верю тебе. Но другие не верят. У тебя ведь как бы два имени. В Сикстинской капелле тебя называли Софьей. Вот и станешь Софьей после крещения.

Иван Васильевич застыл в ожидании реакции невесты.

– А если откажусь, то прогонишь? – Зоя усмехнулась.

– Прогоню. – Князь усмехнулся в ответ.

Они прекрасно понимали друг друга, зная, что все давно решено и предопределено, но затеяли эту словесную дуэль, испытывая характеры и думая о будущей совместной жизни. Зоя Палеолог вторично прошла обряд крещения и стала Софьей. Митрополит Филипп, скрепя сердце, обвенчал молодых в Успенском соборе.

А потом был отказ платить дань Золотой Орде, стояние на Угре, присоединение Новгорода… Русское государство расширялось и усиливалось. Иван Третий стал основателем Третьего Рима. А может, Второй Византии? Им был принят свод законов государства – «Судебник», дающий право русским людям на справедливый суд, построен нынешний Московский Кремль и главный кафедральный собор Русского государства – Успенский. Московская держава стала надежным местом для сохранности и безопасности ценного, но опасного артефакта. «Орден Власти» великий князь всегда держал при себе.

Но однажды пришла беда. Артефакт выкрали, и в этом действе оказалась замешанной сноха Ивана Елена Волошанка. Орден сумели вернуть, а Волошанка неожиданно умерла. Поговаривали, что ее отравила княгиня Софья. Но не факт, не доказано, не знаю, не знаю…

Ложные следы

Когда Мирский оформил отпуска, Друбич торжественно заявила:

– Ну все. Теперь нет никаких начальников и подчиненных, теперь мы компаньоны с равными пакетами акций.

– Согласен, – сказал Мирский. – Только нужно, чтобы фирма заработала. Кстати, как мы ее назовем?

– Мирский, Друбич и КО. – Марина подняла сжатый кулак. – На том стоим!

– А КО это кто? – поинтересовался Мирский.

– Как это кто! – демонстративно возмутилась Друбич. – «Братство Змеи». Они ведь тоже участвуют в поисках артефакта. Заклятые партнеры, и неизвестно, кто друг другу бо́льшую пользу принесет.

– Скорее конкуренты, – возразил Мирский.

– Значит, заклятые конкуренты – не вижу большой разницы. Так победим! – Марина вновь подняла сжатый кулак.

– Какая-то ты сегодня игривая, Маша. Есть чему радоваться?

– Еще как! – Марина открыла сумочку и вынула лист с печатным текстом. – На твое имя пришло письмо. Я взяла его у секретарши, мол, тебе передам, ну и вскрыла по дороге. Ты не обидишься?

– Смотря что за письмо.

Мирский развернул лист и начал читать. А прочитал он вот что.

Уважаемый Алексей Борисович!

Я пишу это письмо, потому что являюсь истинным патриотом России и радею о ее процветании. Прочитав статью в интернете под названием «Конструируем историю», я сначала не понял, о чем идет речь, посчитал этот материал обычной газетной «уткой». Но потом припомнил один эпизод из моей сложной жизни, который имел место быть в Иркутской области пару десятилетий назад. В то время произошло сильное наводнение, и я оказался на маленьком островке, куда вода еще не добралась. Но уровень неуклонно поднимался, и я молился Господу о спасении или о легкой смерти. Вместе со мной был монах престарелого возраста – уж как он там очутился, мне неведомо.

Я попросил его исповедать меня, что он и сделал. А потом сказал, что тоже бы хотел исповедаться, но некому принять исповедь. При этом добавил, что должен мне открыть одну тайну, некий факт, который может сильно отразиться на судьбе России, и если я выживу, то должен хранить ее, пока не настанет время перемен. Что это за время перемен, он не уточнил. А дело вот в чем…

В православной часовне рядом с деревней Глухово в Московской области он спрятал «Орден Власти». Надеюсь, что Вам не нужно объяснять ценность этого артефакта, которая для знающих людей выражается отнюдь не в денежном выражении. Третий кирпич во втором ряду от левого угла – и вы у цели. Ныне грядут исключительные события, и Орден неминуемо должен вмешаться в ход истории во благо России. Я, в силу непреодолимых препятствий, не имею возможности передать артефакт в нужные руки и, зная о Вашей порядочности, надеюсь, что это сделаете Вы. Это не перманентные иллюзии, а неоспоримая данность. Удачи.

Мирский несколько раз прочитал текст письма, а потом заявил:

– Это либо глупая шутка, либо примитивная ловушка – силки для куликов. Заманят нас в глухомань, прикончат без свидетелей – и «никто не узнает, где могилка моя».

– Какая-то слишком заумная шутка, да с такими подробностями. Проще и эффективнее подложить кусок жвачки кому-нибудь под задницу, – сказала Марина и добавила, немного подумав: – А вот насчет ловушки… Может быть, может быть… Но зачем нас гнать так далеко? Для достоверности? А если это не