Но «Орден Власти» нельзя удержать против воли неведомых сил, которые им управляют. Невесть какими путями артефакт оказался у императора Фридриха Второго. Завладев Орденом, он возвращает Иерусалим мирным путем. После него Орден попадает к правителям Ахайи – одного из княжеств, созданных крестоносцами после захвата Константинополя. Наследница князя выходит замуж за брата последнего византийского императора Фому Палеолога, прихватив с собой артефакт.

Император надеется с помощью Ордена победить турок, но брат предает его. Орден становится приданым дочери Фомы – Зои, впоследствии принявшей имя Софья. Она через свое доверенное лицо передает его в Москву, а потом прибывает на Русь сама вместе с византийской библиотекой (ее назовут позднее библиотекой Ивана Грозного) и выходит замуж за великого князя Ивана Васильевича. Итак, Орден попадает на Русь…

Но это отдельная история.

* * *

Пресвитер Ананий умирал. Он возлежал на широком диване в задних покоях православного храма, единственного в Пелопоннесе, что остался невредимым после нашествия османов. Рядом с ним, на подносе, стояло блюдо с фруктами и чаша с разбавленным вином, но последние дни его организм отвергал еду, в отличие от вина. Вино он пил, когда еще мог до него дотянуться, но потом руки ослабли, и его стала поить прислужница, приставленная для ухода за пресвитером.

Боль из тела ушла, а само тело потеряло чувствительность, стало чужим, как деревянная колода, но сознание еще не угасло, остатки жизненной силы иногда просыпались в увядающих членах, и Ананий мог пошевелить пальцами. Это его радовало, вселяло маленькую надежду. «Пока я мыслю, я существую». Перед ним непрерывной лентой мелькали эпизоды прошедшей жизни, образы друзей и врагов, вспомнился император Константин, воскликнувший: «Город пал, а я еще жив!», его безрассудный рывок в гущу врагов и героическая гибель во славу уже несуществующей империи.

Ананий же остался жив. Он не был воином, он числился советником по религиозным вопросам при императоре. Император ему доверял и перед неминуемой кончиной призвал его для исповеди. Так вот, Ананий выжил. Он прятался в кухонном чуланчике, в то время как озверевшие от крови османы грабили императорский дворец, а ночью пробрался в порт, где за несколько золотых на рыбацкой шхуне его переправили к Фоме, к правителю Морейского деспотата. Там он возглавил один из православных храмов.

Фома Палеолог приблизил к себе Анания, зная благосклонное отношение отца к этому священнику, ввел его в семью. Единственную дочь Фомы звали Зоя. Ананий сразу ее приметил, ее пытливый, развивающийся ум, необычную внешность, особенно большие глаза с поволокой и взглядом, устремленным в будущее. Девочка тоже полюбила священника и доверяла ему все свои детские тайны.

После очередного вторжения турок на территорию Пелопоннеса Фома с семьей перебрался в Рим, с промежуточной остановкой в Корфу. Ананий же остался при своей церкви, где правдами и неправдами сумел ее сохранить. Перед самым отбытием он напутствовал маленькую Зою:

– Береги себя, не предавай веру предков, что бы тебе ни сулили взамен.

Эти слова отпечатались в мозгу ребенка намертво, и Зоя, впоследствии Софья, пронесла их через всю свою удивительную жизнь.

Вошедшая прислужница прервала воспоминания пресвитера, и он приказал позвать Николая. Николай был искусным воином, но служить к османам не пошел, а остался при храме. И немудрено – в малолетнем возрасте он прибился к приходу, изможденный, голодный. Ананий его приютил и воспитал как сына, обучил грамоте и воинским искусствам, наняв учителя фехтования. Николай не принял никакого сана – местный правитель, с которым пресвитер сумел поладить, запретил какое-либо расширение православной паствы, и юноша остался при храме в качестве охранника, блюстителя порядка и выполнял отдельные поручения.

В комнату зашел статный молодец в гражданской одежде, но с кинжалом на поясе и присел на кровать умирающего Анания.

– Вы меня вызывали, отец?

Ананий с трудом поднял отяжелевшие веки и остро посмотрел на Николая.

– Ты помнишь Зою, дочь правителя? Много времени прошло…

– Помню. Ты меня однажды приводил к ним, мы с ней играли в знахарей. Я сказывался больным, а она меня лечила. Маленькая, но серьезная девочка была, такая задумчивая… Хочешь вина? – Николай взял в руки чашу.

– Почему была! – Ананий жестом отказался от питья. – Она и сейчас есть. Живет в Риме. Вы же почти ровесники?

– Почти. Я ее старше на полтора года. – Николай поставил чашу с вином на место. – Ты меня хочешь послать в Рим, отец?

– Догадливый. Именно туда. Надо отвезти ей одну вещицу и кое-что передать на словах. Подними плиту в углу комнаты. – Ананий скосил глаза, показывая нужный угол.

Николай взял кинжал, некоторое время повозился в углу и вернулся с деревянной шкатулкой, обитой по краям медью.

– Открой! – Бледное лицо пресвитера неожиданно зарумянилось. – Там должен быть кошель, а в нем золотой медальон – это «Орден Власти». Отвези его Зое, а на словах передай ей от моего имени вот что… – Ананий изложил устное послание и добавил: – Я скоро умру, вряд ли ты меня увидишь живым. Но это и ни к чему. Оставайся при Зое, поступай к ней на службу и береги ее – у нее большое будущее. Она приведет православную веру к сияющим вершинам.

Высадившись на берег, Николай сразу же направился в ближайшую тратторию. Он не имел дворянского титула, поэтому оделся как негоциант средней руки, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания городской публики: свободный кафтан до колен с длинными колоколообразными рукавами и глубоким квадратным вырезом, штаны в обтяжку и короткие кожаные сапожки. Кинжал он спрятал под одежду, но готов был достать его в любую минуту.

Подозвав официанта, Николай заказал жареную баранину, фрукты и вино. Утолив голод, он пригласил за стол мрачного типа, отирающегося у входа и явно страдающего алкогольной жаждой. Угостив случайного гостя, он спросил место проживания Зои Палеолог. Тот сказал, что точно не знает, но сейчас узнает и, отлучившись на несколько минут, сообщил нужный адрес, за что был немедленно вознагражден еще одной порцией выпивки.

Покинув заведение, Николай прошел сотню метров, свернул за угол и тут же наткнулся на двух мужчин разбойничьего вида. И не ошибся. Один из них достал нож и сказал хриплым голосом:

– Выкладывай денежки, сеньор, иначе тебе крышка.

Николай с небрежной элегантностью отобрал у него оружие, двинул его по зубам, а второму приставил к горлу только что отобранный нож.

– Отведешь меня к дому Зои Палеолог. Если скажешь, что не знаешь куда, то я тебе перережу горло, – сказал он, сурово сдвинув брови.

– Знаю, знаю, сеньор, не убивайте меня, – заверещал незадачливый грабитель.

Так он и добрался до нужного места в сопровождении двух проводников. На прощание Николай выдал каждому по серебряной монете и вернул нож владельцу со словами:

– Не умеешь, так не берись.

Дом выглядел солидно: колонны с резными пилястрами, балюстрада, арка над главным входом и монументальная лестница с перилами и мраморными ступенями. В таких домах жили богатые римские вельможи. «Не скупится папа на содержание потомков басилевса», – подумал Николай и, взглянув сквозь кованую ограду, увидел девушку невысокого роста в приталенном розовом платье. Она стреляла из лука в деревянную мишень под приглядом наставника. «Да ведь это же Зоя!»

– Зоя! – позвал он. – Это я, Николай. Помнишь меня? Нас познакомил благочестивый Ананий. Нам надо поговорить. Очень важно.

Девушка вздрогнула от неожиданности, слегка помедлила и, передав лук