Пока принимал душ, Вика накрыла на стол, затем уселась напротив и молча, с улыбкой, наблюдала за тем, как я ем. Иногда даже подворовывала небольшие куски из моей тарелки, прямо руками, но это она любит, причём в независимости от настроения и гормонального фона.

— Кто принял решение о соседстве с врагами? — спросил я, когда понял, что продолжения скандала не будет.

— Петрович, — тут же сдала его Вика.

— А ты почему не помешала? — вопрос я старался задать как можно мягче, чтобы не вызвать новый всплеск эмоций.

— Потому что это разумно, — пожала плечами та. — Да и за старшего ты оставил его.

— На то были какие-то особые причины?

— Да что ты пристал вообще, — вспыхнула она, но совершенно в другом месте, не том, что я ожидал. — Иди сам разбирайся со своими начальниками, у меня и так дел полно. Вон одежду всю вымазал, как свино́та, что, аккуратнее нельзя было⁈ Что ты вечно лезешь везде, ты Князь или погулять вышел? Пусть генералы твои бегают, а ты сиди в кабинете, рули, что за мода такая везде самому лезть…

— Извини, — попробовал я другой метод, в надежде успокоить девушку.

— Ладно, иди уже, — отмахнулась та. — Я же вижу, что тебе неймётся к своим дружкам убежать. А беременная жена пусть одна сидит, как эта!

— Ты же знаешь, что я люблю тебя больше всего на свете, — обнял я слабо сопротивляющуюся жену и поцеловал.

— Вот с этого и надо было начинать, — тут же расцвела она и легонько приложила меня полотенцем. — Всё, иди давай, весь коридор мне своей глиной истоптал.

Это она, конечно, врёт по поводу глины, обувь все снимают при входе в подъезд. Там же расположилась этажерка с тапочками, которые опять же меняются при входе в квартиру. А иначе в самом деле мыть устанешь.

М-да, вот тебе и тихое семейное счастье. С такими перепадами в настроении она мне быстро седых волос организует. И ведь понятно, что дело не в скверном характере, а что такое бороться с гормонами — я и сам прекрасно знаю. Хорошо хоть во время этих вспышек она не разносит всё вокруг.

С этими мыслями я добрался до здания администрации, привычно перепрыгивая с досок на кирпичи и следом на поддоны. Уже в который раз в голове промелькнули мысли о том, что пора бы заняться мощением. Хоть главные улицы в относительный порядок привести. Но вот ведь не дают сосредоточить внимание на бытовых вопросах. То Хизмэй, то война, то вот ещё и на долги попали, хотя убили мы людей Филина в честной схватке. Они же не держали в руках таблички, мол, мы друзья, сейчас вас по-быстрому свяжем, поговорим и отпустим. Ну ничего, поди не обнищаем, с лодок удалось снять довольно серьёзное пополнение провизии. Надеюсь, хоть его отдать не догадались⁈

У кабинета уже собрались почти все руководители. Ну ещё бы, они же понимают, что первым делом после прибытия я захочу выяснить ситуацию и разобраться: «Почему в моё отсутствие приняли предательское решение?»

— Меня не волнует твоё мнение! — орал я уже минут пять. — Мы рисковали жизнью ради того, чтобы не идти на поводу у этого Хизмэя. А ты всё просрал! А ты куда смотрел? Ведь ты знал…

— От вас не было вестей, какого решения ты ожидал? — совершенно спокойно ответил Цинкин. — Поставь себя на наше место. Мы в осаде, с минуты на минуту начнётся вертолётная атака, а вы даже на вызовы не отвечаете. Что первое в такой ситуации придёт к тебе в голову? Мы вас всех уже похоронили. Твоя Вика мне…

— Вот только не нужно её сюда вплетать! — всё ещё находясь в гневе, указал я пальцем уму в грудь. — Даже если всё было так, как ты говоришь, вы не имели права принимать это решение!

— Да послушай ты наконец! — рявкнул Петрович. — Летаешь там где-то в своих мечтах и планах на всемирное господство. Войско размеров десять тысяч человек могло растянуть боевую операцию на полгода. Это тебе не средневековое сражение в поле. Мы бы завязли в бою на всё лето и что потом? Взялись бы пожирать друг друга⁈ Хватит уже думать как пацан…

Бах! Петровича снесло на пол вместе со стулом. Вокруг воцарилась полная тишина, все смотрели то на меня, то на градоначальника. А мне вдруг стало стыдно за свой поступок, однако включать заднюю — значит показать собственную слабость.

— Я не пацан, — уже спокойным голосом произнёс я. — Ещё раз, произойдёт нечто подобное за моей спиной, и последствия будут совсем другие.

— Да пошёл ты со своим городом, стенами и всем этим детским садом! — прошипел красный от злости Петрович. — Я снимаю с себя полномочия руководителя.

— Ты снимешь их тогда, когда я это позволю! — рявкнул я. — Или ты забыл, на каких условиях остался в живых⁈ Так я тебе быстро напомню. На цепь его!

— Глеб, по-моему, ты перегибаешь, — попытался вмешаться Цинкин.

— Я сказал на цепь! — повторил я ледяным тоном. — Кому не нравятся мои решения, можете смело присоединиться. Это мой город, я здесь Князь, а вы все должны делать то, что я вам говорю. У нас не демократия, вбейте уже наконец себе это в головы. Я сказал на цепь!

Петрович сидел на полу, молча, но в его взгляде читалась явная обида за несправедливое решение в сочетании с бессилием и отчаянием. Он взрослый и умный человек, наверняка понимает, что любое сказанное им слово, вот сейчас, в настоящий момент, легко усугубит ситуацию.

Да, частично я был неправ, но лишь в том, что не согласен с действительно верным на тот момент решением. Но они стали забывать одно очень важное правило: решения здесь принимаю я!

В кабинет вошли люди Толяна, помогли градоначальнику подняться на ноги и вывели его за дверь. Ничего с ним не станется, пусть посидит недельку прикованным к стене, подумает. Не следовало перечить мне при всех, да ещё вот это его «Пацан… Я снимаю с себя полномочия». Да если так каждый станет по собственной воле снимать себя с должности и назначать, это полный бардак начнётся.

Дверь закрылась, и я окинул присутствующих суровым взглядом. Почти каждый отвёл глаза в сторону, кроме Цинкина и Толяна, но этих вряд ли получится так просто напугать, да и нет такой цели. Слово «верность» для них имеет особое значение. С ними я ещё поговорю, когда разойдутся все остальные.

— Где они расположились? — обратился я к начальнику СБ.

— Как и собирались, в северо-западной части города, — тут же, без малейшей запинки взялся за доклад тот. — Ведут себя тихо, на нашу территорию не суются, даже раскопками не занимаются. Вчера от них поступило предложение купить у нас часть продовольствия, раз уж возвращать мы её не пожелали, но мы пока рассматриваем данный вопрос, у нас самих всё в обрез.

— Ты людей к ним приставил?

— Само собой, в тот же день. Но они особо и не скрываются. Занимаются разборкой хлама вокруг церквей…

— Храмов.

— Что?

— Церковь — это объединение людей под единой верой, а здания, где проводятся службы, называют «Храм» или «Собор».

— Да какая разница? — отмахнулся тот. — В общем, они целенаправленно облагораживают храмы и соборы. Пока никаких других действий с их стороны нет.

— Хорошо, глаз с них не спускать, — удовлетворённо кивнул я. — Что у нас по остаткам на сегодняшний день?

— Так эт самое, Глеб Николаевич…

Глава 10

Ощущение чего-то нового

Возможно, я действительно был не прав, когда открыто проявлял агрессию в отношении новых соседей. Как оказалось, мирно сосуществовать нам вполне удалось. Да, первые месяцы присутствовало ужасное напряжение и наверняка не только с нашей стороны.

Люди Толяна присматривали за поселенцами круглосуточно, но те вели себя более чем