А вот когда успел влюбиться он я не знаю. Всё произошло будто само собой, с каждым днём мы становились всё неразлучнее. Бам. И он меня обнимает. Бам. Нежно касается пальцев. Бам. Заправляет прядь волос за ухо и целует.

Я однажды спросила:

— Почему я?

— Сердце выбрало, — тихо ответил Дмитрий.

— А если спросить разум?

— Разве можно такое у разума спрашивать? — рассмеялся он. — Мы же влюбляемся не разумом, а сердцем.

— И всё же?

— Не знаю, — он пожал плечами — возможно, дело в том, что ты ни на кого не похожа. Ты умна, тебе всё равно на мнение окружающих. И ты не пыталась вылезти из кожи вон, чтобы мне понравится.

— Ну, сказать по секрету, я писала твоё имя на полях тетрадки, — смеясь, призналась я.

— Ух ты! А фотографию в рамке хранила? Как Хельга, фото Арнольда?

Я громко рассмеялась.

— Не настолько, мистер Милкейн.

А еще Дмитрий был одним из хранителей моей тайны. Точнее, кроме него только Лина знала о моей любви к гитаре и сочинению песен. Я так трепетно хранила свой секрет, что даже родители и сестра не знали всей правды. Они думают, что пару лет назад я увлеклась поп-культурой, затем выступила с ребятами из школы на концерте, что вывело отца из себя, а затем поспешно забросила это дело. Но я ничего не бросала. Даже, наоборот, с тех пор у меня проснулся дар к сочинительству. И я была очень благодарна Дмитрию за то, что даже после нашего расставания, он продолжает хранить это в тайне.

Мы встречались долгих два года, и это были действительно прекрасные отношения. Но в них, как и в Дмитрии, был один недостаток: спустя время я начала терять в них себя. Мой парень начал перетягивать одеяло на свою сторону. Он стал поступать только так, как сам считал нужным, не согласовывая это со мной.

Сейчас, обдумав многое, я его не винила. На Дмитрии сказывалось сильное давление со стороны отца. Огромная нагрузка всё время не давала расслабиться, превратив каждый день в череду обязанностей. Ему так хотелось контролировать свою жизнь, что он, сам того не замечая, начал контролировать мою. Так что в какой-то момент я просто не выдержала и предложила расстаться. Дмитрий, конечно, был шокирован и раздавлен, но принял это достойно, не пытаясь удержать меня против воли. После разрыва я не получила от него ни оскорблений, ни насмешек. Мы просто разошлись, без ругани, без скандалов. За лето наше общение оборвалось, как ниточка. А сейчас он сидел в десяти метрах от меня и улыбался.

— А теперь на сцену приглашается председатель школьного совета, ученица 11 А класса Кристина Бегос.

Послышались громкие аплодисменты.

— Ого, она уже председатель, — удивилась Лина.

— Я думала её изберут раньше, с такой-то хваткой, — хмыкнула я.

— Выпускной класс был её последний шансом.

— Уверена, они уже пожалели.

Я ненавидела Кристину Бегос и её дурацкую свиту.

Если вы хоть когда-нибудь смотрели фильмы со школьной тематикой, то вы обязательно знаете о таком популярном клише как «королевы школы», так вот это стерво-заболевание существует и в реальной жизни. У нас переносчицами вируса являются Кристина Бегос, Фаина Жердак и Карина Цвейг. или как мы с Линой их ласково прозвали «Маникюрная банда».

Если я правильно помнила, то мамы одноклассниц, да-да все трое были моими одноклассницами, подружились еще во времена своей школьной жизни, позже поступили в один университет, магическим образом в одно время забеременели, дружно родили дочерей и до сих пор являются лучшими подругами. И здесь точно замешаны нечистые силы! Мне всегда казалось, что дружба этих троих передалась им в ДНК, возможно, это произошло через светлые волосы. Ведь все трое были блондинками.

Маникюрная банда — наши самопровозглашенные королевы, а школа — их королевство. Кристина — высокая и тощая, пожизненная староста класса, отличница, модница и любимица учителей. Теперь уже председатель школьного совета. Помогала в организации школьных мероприятий: вечеринок, соревнований, экскурсий. Она могла бы мне понравится, мы даже наверное бы подружились, если бы Кристина не совала свой маленький носик в чужие дела и не смотрела на других свысока. Бегос делила людей на друзей или последователей, врагов и тех, кого она считала грязью под ногтями.

Но главное — Кристина была из тех, кто частенько издевался над стипендиатами. Только делала она это, конечно же, не своими руками. Ведь у каждой королевы есть личная фанбаза.

Её подруга — Фаина Жердак вела собственный блог о моде, ограничивая его обзорами на Мет Гала и ТикТок тренды. История костюма и модных домов? Биографии кутюрье? Влияние исторических событий на формирование образов? Это всё было Фаине не интересно. Её словарный запас был меньше, чем у моей троюродной кузины, недавно поступившей в первый класс. И я искренне не понимала, почему Фаина всё ещё числится в списках студентов школы.

Что касается Карины, то она была очень похожа на Жердак, только вместо блога имела безлимитный абонемент в спортзал. Точнее, её семья владела франшизой фитнес клубов. И было бы здорово, если бы Карина действительно использовала связи по назначению. Но девушка видит смысл посещения спортивного зала исключительно для того, чтобы сделать пару сотен фотографий или найти подкаченного парня. В чём она открыто признавалась много раз.

Я ненавидела их всем сердцем, и на это были свои причины.

Когда мы с Дмитрием расстались, об этом, само собой, узнала вся школа. Ходило много сплетен о причине разрыва, предполагали всякое — от физического насилия до измен. Но только самые близкие знали правду. С моей стороны это была Лина, а со стороны Дмитрия — пара парней — его лучшие друзья. Маникюрная банда в число просвещённых не входила. Поэтому, не зная подробностей, они единым фронтом встали на сторону любимого всеми Дмитрия Милкейна, а затем устроили мне персональный ад.

Началось всё с банальных оскорблений: надписей на школьных досках и стенах в туалете, записок, подброшенных в сумку и так далее. Затем последовали активные действия. Один раз мою школьную форму, пока я была на физкультуре, искромсали ножницами. Еще был случай, когда у меня украли учебник, а потом подкинули весь грязный, рваный и исписанный непристойными словами. А однажды, когда я спускалась по лестнице, кто-то вылил мне на голову тарелку столовского супа. Таких случаев было много. Какие-то были довольно безобидными, а другие… другие мне даже вспоминать страшно.

Поначалу я ужасно