Шрифт:
Закладка:
Хирургия стремительно росла в авторитете, поскольку ее репертуар операций и инструментов приближался к разнообразию и компетентности древнеегипетской практики. Бернардо да Рапалло разработал операцию на промежности для удаления камня (1451 г.), а Мариано Санто прославился своими многочисленными успешными литотомиями через боковой разрез (ок. 1530 г.). Джованни да Виго, хирург Юлия II, разработал более совершенные методы перевязки артерий и вен. Пластическая хирургия, известная еще древним, вновь появилась на Сицилии около 1450 года: изуродованные носы, губы и уши восстанавливались с помощью пересадки кожи с других частей тела, причем настолько хорошо, что линии спайки едва можно было обнаружить.24
Санитария в обществе улучшалась. Будучи дожем Венеции (1343–54 гг.), Андреа Дандоло создал первую известную муниципальную комиссию по здравоохранению;25 Другие итальянские города последовали его примеру. Эти magistrati della sanità проверяли все продукты и лекарства, предлагаемые для публичной продажи, и изолировали жертв некоторых заразных болезней. В результате Черной смерти Венеция в 1374 году исключила из своего порта все корабли, перевозившие людей или товары, подозреваемые в заражении. В Рагузе (1377 г.) прибывших задерживали на тридцать дней в специальных кварталах, прежде чем впустить в город. Марсель (1383) увеличил срок содержания под стражей до сорока дней — карантина, а Венеция последовала этому примеру в 1403 году26.
Больницы множились благодаря усердию как мирян, так и духовенства. Сиена построила в 1305 году больницу, известную своими размерами и услугами, а Франческо Сфорца основал Оспедале Маджоре в Милане (1456). В 1423 году Венеция превратила остров Санта-Мария-ди-Назаре в лазаретто для госпитализации инфицированных; это первое известное в Европе учреждение такого рода.27 Во Флоренции в XV веке было тридцать пять больниц.28 Эти учреждения щедро поддерживались государственными и частными пожертвованиями. Некоторые больницы представляли собой выдающиеся образцы архитектуры, как, например, Оспедале Маджоре; некоторые украшали свои залы вдохновляющими произведениями искусства. Оспедале дель Чеппо в Пистойе привлек Джованни делла Роббиа к лепке на стенах терракотовых рельефов с ярким описанием типичных больничных сцен; а фасад Оспедале дельи Инноченти во Флоренции, спроектированный Брунеллеско, был отмечен очаровательными терракотовыми медальонами, помещенными Андреа делла Роббиа в спандрелях арок его портика. Лютер, потрясенный безнравственностью, которую он обнаружил в Италии в 1511 году, был также впечатлен ее благотворительными и медицинскими учреждениями. Он описал больницы в своей «Застольной беседе»:
В Италии больницы построены очень красиво, в них прекрасная еда и питье, внимательный персонал и опытные врачи. Кровати и постельное белье чистые, а стены покрыты картинами. Когда пациента привозят в больницу, его одежду снимают в присутствии нотариуса, который составляет ее точную опись, и она надежно хранится. На него надевают белый халат, и укладывают на удобную кровать, застеленную чистым бельем. Вскоре к нему приходят два доктора, а слуги приносят ему еду и питье в чистых сосудах….. Многие дамы по очереди посещают больницы и ухаживают за больными, скрывая свои лица, чтобы никто не знал, кто они такие; каждая остается на несколько дней, а затем возвращается домой, и на ее место приходит другая….. Не менее прекрасны приюты для подкидышей во Флоренции, где детей хорошо кормят и учат, одевают в форму и вообще замечательно заботятся о них.29
Зачастую фатальность медицины заключается в том, что героические успехи в лечении уравновешиваются — почти преследуются — новыми болезнями. Оспа и корь, почти не известные в Европе до XVI века, теперь вышли на первый план; в 1510 году Европа пережила первую зарегистрированную эпидемию гриппа; эпидемии тифа — болезни, не упоминавшейся до 1477 года, — охватили Италию в 1505 и 1528 годах. Но именно внезапное появление и быстрое распространение сифилиса в Италии и Франции в конце пятнадцатого века стало самым поразительным явлением и испытанием для медицины эпохи Возрождения. Вопрос о том, существовал ли сифилис в Европе до 1493 года или был привезен из Америки в результате возвращения Колумба в том же году, до сих пор обсуждается хорошо осведомленными людьми и не может быть решен здесь.
Некоторые факты подтверждают теорию о коренном европейском происхождении. 25 июля 1463 года проститутка дала показания в суде Дижона о том, что она отговорила нежелательного жениха, сказав ему, что у нее le gros mal — более подробного описания в протоколе нет.30 25 марта 1494 года городскому глашатаю Парижа было приказано выселить из города всех людей, страдающих от la grosse verole.31 Мы не знаем, что это была за «большая оспа»; возможно, это был сифилис. В конце 1494 года французская армия вторглась в Италию; 21 февраля 1495 года она заняла Неаполь; вскоре после этого там распространилась болезнь, которую итальянцы назвали il morbo gallico, «французская болезнь», утверждая, что французы привезли ее в Италию. Многие французские солдаты были заражены этой болезнью; когда они вернулись во Францию в октябре 1495 года, они распространили болезнь среди населения; поэтому во Франции ее стали называть le mal de Naples, полагая, что французская армия заразилась ею там. 7 августа 1495 года, за два месяца до возвращения французской армии из Италии, император Максимилиан издал эдикт, в котором упоминалось о malum francicum; очевидно, что эта «французская болезнь» не могла быть приписана французской армии, еще не вернувшейся из Италии. С 1500 года термин morbus gallicus стал использоваться во всей Европе для обозначения сифилиса.32 Мы можем сделать вывод, что есть предположения, но нет убедительных доказательств того, что сифилис существовал в Европе до 1493 года.
Доводы в пользу американского происхождения основаны на отчете, написанном в 1504–1506 годах (но не опубликованном до 1539 года) испанским врачом Руи Диасом де Л'Исла. Он рассказывает, что во время обратного плавания Колумба на лоцмана адмиральского судна напала сильная лихорадка, сопровождавшаяся ужасными кожными высыпаниями, и добавляет, что сам он в Барселоне лечил
