81. Там же, 336.

82. Бюро переписи населения, Историческая статистика Соединенных Штатов (Вашингтон, 1975), I, 139; Леонард Шварц, "Английские слуги и их работодатели", Обзор экономической истории 52 (1999), 245.

83. Daniel Sutherland, Americans and Their Servants, 1800-1920 (Baton Rouge, 1981), цитата из 9. Faye Dudden, Serving Women: Household Service in Nineteenth-Century America (Middletown, Conn., 1983), 72-79; Keith Barton, "Slave Hiring, Domestic Labor, and the Market in Bourbon County, Kentucky," JAH 84 (1997): 436-60.

Иногда они предпочитали сохранять большую независимость, живя вне дома. Когда в 1841 году Кэтрин Бичер опубликовала свой "Трактат о домашней экономике", она посоветовала работодателям, нанимающим домашний персонал, относиться к ним как к согражданам и ответственным агентам. Она объясняла, что домашние работники просто должны получать рыночную стоимость за свои услуги. "Почему бы домашним работникам не действовать в соответствии с правилами, признанными правильными в отношении всех других профессий и занятий? "84

Индустриализация, конкурирующая за труд женщин из рабочего класса, обострила проблему нехватки домашней прислуги. Все чаще коренные белые женщины находили альтернативную работу, оставляя домашнюю прислугу иммигрантам и афроамериканкам. Только большая волна иммиграции из Европы, начавшаяся в середине 1840-х годов, решила проблему, которую американцы среднего класса называли "проблемой прислуги".

Новые экономические условия способствовали появлению новой определяющей характеристики для правильного домохозяйства. Вместо того чтобы быть домохозяйством со слугами, оно стало таким, где жене не нужно было зарабатывать деньги. Домохозяйство продолжало выживать за счет сочетания оплачиваемого и неоплачиваемого труда, причем муж теперь больше концентрировался на рыночной деятельности, а жена, в идеале, на деятельности вне рынка, названной новым словом "работа по дому".85 Хотя женщины рабочего класса и фермеры чаще всего все еще участвовали в рыночном производстве (например, выполняя сдельную работу или готовя на продажу масло, яйца и кур), в городском среднем классе от замужней женщины ожидали, что она будет матерью и домохозяйкой на полную ставку. В середине века в Америке 11 процентов свободных женщин старше шестнадцати лет работали за зарплату, в то время как среди замужних женщин таких было менее 5 процентов.86 Мужчины же чаще ежедневно уходили на работу в другое место, на фабрику или в офис, а не работали дома, как это делали ремесленники, фермеры и владельцы магазинов. Домохозяйство новой модели стало единицей потребления, а не производства.

Семьи рабочего класса отнюдь не избежали влияния подобных представлений о гендерных ролях. Подмастерья-механики, настаивая на "семейной зарплате" для себя и на том, что их жены должны сидеть дома, одновременно заявляли о своих притязаниях на респектабельность и противостояли конкуренции со стороны женщин, получавших более низкую зарплату. Таким образом, муж, получающий заработную плату, претендовал на

84. [Catharine Maria Sedgwick], Home (Boston, 1835), 72; Catharine Beecher, Treatise on Domestic Economy (Boston, 1841), 198.

85. Supplement to the OED (Oxford, 1976), s.v. "housework"; Ruth Schwarz Cowan, More Work for Mother (New York, 1983), 16-19.

86. Марго, "Рабочая сила в девятнадцатом веке", 210.

достоинство главы семьи - статус, которого наемные работники обычно были лишены в колониальной и джефферсоновской Америке, но который теперь совместим с его статусом избирателя. Со своей стороны, роль домохозяйки стала признаваться ответственным и универсальным занятием как в среднем, так и в рабочем классе, предметом инструкций, таких как "Американская экономная домохозяйка" Лидии Марии Чайлд (1836). Викторианская идеология разделения гендерных "сфер", частной для женщин и общественной для мужчин, хотя и не была полностью реализована на практике, отражала последствия индустриализации и ее разделения рабочего места и дома87.

VI

Хотя тяжелые времена после 1837 года вызвали призывы к экономическим действиям со стороны федерального правительства, на уровне штатов депрессия скорее препятствовала, чем способствовала вмешательству государства в экономику. Многие смешанные государственно-частные корпорации в транспортной и банковской отраслях приносили убытки своим государственным инвесторам и даже обанкротились. Экономика поплатилась за отсутствие какой-либо национальной инфраструктурной схемы, такой как "Американская система" Генри Клея или "План Альберта Галлатина" 1808 года. Соревнуясь, а не координируя свои действия, отвечая на надежды своих избирателей, законодательные органы штатов сделали несколько неудачных ставок. Один раз обжегся, два раза застеснялся: Отражая общественное мнение, правительства штатов теперь не хотели снова играть с акциями, и в 1840-х годах некоторые штаты переписали свои конституции, чтобы запретить их. Федеральное правительство не поддержало эту идею. Мейсвильское вето Джексона, а не его расходы на внутренние улучшения рек и гаваней, застряло в памяти общества и определило политику его партии в последующие годы. Важно отметить, что Мейсвильская дорожная компания была смешанной корпорацией, в которой федеральное правительство приобрело бы акции, если бы Джексон подписал законопроект. Впредь смешанные корпорации создавались редко. На данный момент ответственность за привлечение капитала для развития инфраструктуры оставалась в основном за частными предприятиями или муниципальными органами власти, зафрахтованными штатами88.

87. В обширной историографии см. в частности Amy Dru Stanley, "Home Life and the Morality of the Market," in The Market Revolution in America, ed. Melvyn Stokes and Stephen Conway (Charlottesville, Va., 1996), 74-96; Nancy Cott, The Bonds of Womanhood (New Haven, 1977); Mary Ryan, Cradle of the Middle Class: The Family in Oneida County, New York (New York, 1981).

88. Джон Мажевски, "К социальной истории корпорации", в книге "Экономика ранней Америки", изд. Cathy Matson (University Park, Pa., 2006), 294-316; Michael Lacey, "Federalism and National Planning: Наследие девятнадцатого века" в книге "Американская традиция планирования" под ред. Роберт Фишман (Вашингтон, 2000), 89-146.

Упадок смешанных корпораций в Соединенных Штатах сопровождался постепенным изменением природы частных корпораций, что облегчало их использование для мобилизации капитала. Корпорации могли быть гражданскими (например, муниципалитеты с правами на самоуправление, предоставленными им штатом), филантропическими (например, университеты) или коммерческими. Определяемая как "юридическое лицо", корпорация могла владеть собственностью, заключать договоры, занимать деньги и подавать иски в суд. Принцип ограниченной ответственности акционеров корпорации, в отличие от неограниченной ответственности членов товарищества, уже был установлен. К нашему удивлению, деловые корпорации лишь постепенно приняли единый принцип, согласно которому право голоса акционеров зависело от того, сколько денег они вложили. Иногда корпорации времен антибеллума относились к своим акционерам как к гражданам содружества, каждый из которых имел один голос. Разумеется, это правило усиливало влияние мелких инвесторов89.

На протяжении всего нашего периода корпоративная форма организации оставалась привилегией, предоставляемой государством в обмен на то, что считалось служением общественным интересам. Ощущение того, что корпорации пользуются особым благорасположением, не способствовало их всеобщей популярности. Эмиссионные банки были не единственными корпорациями, столкнувшимися с недовольством на этой почве. Защитники старой ремесленной системы производства долгое время с подозрением относились