Шрифт:
Закладка:
Через десять лет после выхода «Трактата» Фенелона Дефо опубликовал свой призыв к высшему образованию женщин. За исключением богатых семей, английские девушки семнадцатого века не имели возможности получить среднее образование. Как Эстер Джонсон и Джонатан Свифт, они вынуждены были полагаться на репетиторов или, подобно любимой дочери Эвелина, добывать знания частным путем. По мнению Маколея, «даже в высшем свете английские женщины того поколения [1685–1715] были явно хуже образованы, чем в любое другое время со времен Возрождения образованности». 2 °Cвифт подсчитал, что едва ли одна джентльменка из тысячи была обучена чтению или правописанию; 21 Но этот мрачный Дин любил преувеличивать. В любом случае Дефо считал пренебрежение женским образованием варварской несправедливостью. «Я не могу думать, что Бог Всемогущий когда-либо создавал женщин столь нежными, столь славными созданиями и наделял их такими прелестями… чтобы они были лишь управляющими в наших домах, поварами и рабами». Поэтому он предложил создать для девочек академию, подобную «государственным» школам Англии. Там они должны учиться не только музыке и танцам, но и «языкам, в частности французскому и итальянскому; и я осмеливаюсь сказать, что женщине вредно знать больше языков, чем один». Они должны изучать историю и овладевать всеми грациями и любезностями речи. Галантный романист заключил, что «женщина, хорошо воспитанная и обученная, снабженная дополнительными достижениями в области знаний и поведения, — это существо, не знающее сравнения… самая прекрасная и нежная часть Божьего творения»; и что «мужчине, которому досталась такая женщина, остается только радоваться ей и быть благодарным». 22
Безусловно, наиболее значимым и влиятельным вкладом в педагогическую теорию в эпоху Людовика XIV стала работа Джона Локка «Некоторые мысли о воспитании» (1693), 23 написанная после того, как автор несколько лет проработал воспитателем в семье первого графа Шафтсбери. Взяв пример с Монтеня, философ предложил, чтобы учитель в первую очередь стремился к физическому здоровью и выносливости; здоровое тело является предпосылкой для здорового ума. Поэтому ученики должны соблюдать простую диету, приучать себя к скудной одежде, жесткой постели, холодной погоде, свежему воздуху, большим физическим нагрузкам, регулярному сну, отказу от вина и спиртных напитков и «очень малому количеству или отсутствию physick» (лекарств). Вторым по времени, но первым по важности является формирование характера; все воспитание, физическое и умственное, а также нравственное, должно быть дисциплиной добродетели. И как тело должно быть приучено к здоровью с помощью трудностей, так и характер должен формироваться путем привития самоотречения во всем, что противоречит зрелому разуму. «Детей следует приучать подчинять свои желания и обходиться без них даже с самой колыбели»; дисциплина желаний — основа характера. Эту дисциплину нужно сделать как можно более приятной, но настаивать на ней следует постоянно. Одних хороших поступков недостаточно; ученик должен быть сформирован повторением добродетельных поступков в хорошие привычки, ибо «привычки действуют более постоянно и с большей эффективностью, чем разум, который, когда мы больше всего нуждаемся в нем, редко справедливо советуется, и еще реже повинуется». Локк колеблется между Аристотелем и Руссо. Он предпочитает либертарианское воспитание тому, которое игнорирует склонности и индивидуальность ребенка; уроки должны быть интересными, а дисциплина гуманной; но он признает иногда желательность физических наказаний за сознательное плохое поведение. Более того, «мягко приучая детей терпеть некоторую боль, не уменьшаясь при этом, можно добиться твердости их разума и заложить основу для мужества и решительности в будущей части их жизни».
Воспитание интеллекта должно быть дисциплиной в методах мышления и строгости рассуждений, а не изучением классики и не перекидыванием языками. Французский и латынь должны преподаваться детям в раннем возрасте, причем скорее в виде бесед, чем по грамматике. Греческий, иврит и арабский следует оставить профессиональным ученым. Лучше уделить время географии, математике, астрономии и анатомии, затем этике и праву, наконец, философии. «Дело образования не в том, чтобы сделать молодых людей совершенными в какой-либо одной из наук, но в том, чтобы открыть и расположить их ум так, чтобы он был способен к любой из них, когда они приложат к ней свои усилия». И как добродетель должна воспитываться привычкой, так и мысль должна воспитываться многократными рассуждениями:
Ничто не делает этого лучше, чем математика, которую поэтому, я думаю, следует преподавать всем, у кого есть время и возможность, не столько для того, чтобы сделать их математиками, сколько для того, чтобы сделать их разумными существами. Мы рождаемся, чтобы быть, если угодно, разумными существами, но именно использование и упражнение делают нас таковыми, и мы действительно таковы не более, чем промышленность и применение привели нас…. Я упомянул о математике как о способе привить уму привычку рассуждать тщательно и основательно…; чтобы, получив способ рассуждения, к которому это изучение естественным образом приводит ум, они могли бы перенести его на другие части знания, когда им представится случай». 24
Трактат Локка был предназначен для получения «либерального образования», т. е. образования в области искусств, литературы и манер; он должен был воспитать джентльмена, т. е. человека «благородного» происхождения, которому никогда не придется зарабатывать на жизнь трудом.* Учебный план, хотя и допускал некоторые науки, в целом придерживался «гуманитарных наук» — исследований, которые предпочитали гуманисты эпохи Возрождения. В программу также входили танцы, верховая езда, борьба, фехтование и даже «ремесло, а то и два-три», но как помощь здоровью и характеру, а не как средство к существованию. Искусства должны были преподаваться как отдых, а не как профессия; молодой джентльмен не должен был относиться к этим делам очень серьезно; он должен наслаждаться поэзией, но не писать ее, кроме как в качестве развлечения; его следует научить наслаждаться музыкой, но не стремиться к мастерству игры на каком-либо инструменте; это займет слишком много времени, и, кроме того, это приведет юношу в «такую странную компанию». Таким образом, трактат Локка был одновременно консервативным и либеральным. Отрицая схоластическое поглощение древними языками, уменьшая акцент на религии и теологии, делая акцент на здоровье и характере и стремясь подготовить хорошо воспитанную молодежь к общественной жизни и службе, он указывал на будущее и имел огромное влияние в Англии и Америке. Она участвовала в формировании физической и нравственной стороны образования в английских «публичных» школах. Переведенная на французский язык (1695), она выдержала пять изданий за пятьдесят лет и дала много рекомендаций Руссо. Ученик самого Локка, третий граф Шафтсбери, с которым мы еще встретимся, отдавал должное теориям и характеру своего учителя.