Над головой что-то щелкнуло, и я успел дернуть руку к себе, упав не на израненный живот, а на бок, но даже так в глазах на миг потемнело, и из легких выбило воздух. Ворон, задержавшийся у стенного крюка, слетел ко мне и стал назойливо щипать клювом, заставляя перевернуться на спину.

— Спасибо…

Восстанавливая дыхание, я послушно вытянулся на полу, наслаждаясь мимолетным отдыхом, прежде чем конечности снова заноют. Птица, спрыгнув на землю, подтащила ко мне плошку с питьем и сухарем, что полагались мне на обед.

— Я не смогу сейчас поесть.

Ворон снова заворчал и, отщипнув хлебный мякиш, окунул его в воду. Мокрый клюв ткнулся мне в губы, заставляя съесть «угощение». Пересохшее горло легко приняло такую еду, и я почти уверовал в собственные шансы выжить.

— Кто ты? Почему ты помогаешь?

Приподняв руки, я осторожно погладил птицу по голове, пытаясь понять ее настроение. Ворон, наклонив голову на бок, будто специально подставился так, чтобы я мог получше его рассмотреть. Черный глаз неожиданно вспыхнул васильковым цветом.

— Геката?

Заурчав, птица потерлась клювом о мою щеку, и мое сердце сжалось от тоски. Я и не надеялся на ее помощь, я не смог защитить Ньярла, не смог помочь ему и даже не знаю, что стало с его телом. Возможно, светлые предали его огню, и наверно это лучшее, что могло бы произойти.

— Прости, я оплошал, моих сил не хватило.

Ворон вновь погладил меня, утешая, и удобнее расположился на еще здоровой груди, раскинув крылья, словно диковинное покрывало.

— А как там Аван и ее дети? Она смогла их защитить?

— Да. Все живы.

— Хорошо. Боги, как же хорошо.

Судорожно вздохнув, я закрыл лицо руками, чувствуя, как по щекам покатились слезы. Это была самая лучшая новость из возможных, зная, что сестра жива, я мог и сам пережить что угодно. Главное не сдаваться.

Мне снился Храм через три года после ухода Аван.

Быстрым шагом свернув в коридор жилого крыла, я застал одну из некроманток, сменяющую поднос с едой у двери Ньярла. Обед прошлого дня выглядел совершенно нетронутым, отчего я невольно занервничал. Наставник снова не ест. Забыл? Или не захотел?

— Азура, скажи, как он там?

Некромантка бросила на меня уничижительный взгляд карих глаз и безразлично пожала плечами.

— Откуда мне знать? Мне запрещено подглядывать в жилых комнатах.

Она явно не была рада меня видеть и говорила так, будто делает одолжение. Неужели все еще обижена из-за того, что я не принял ее чувств после той ночи? Кажется, вся ее влюбленность обратилась сейчас в ненависть, подпитывая и без того тяжелый характер Азуры.

— Пожалуйста, помоги мне, я должен знать, что происходит с Верховным, от этого зависит не только моя жизнь.

На стене рядом с нами неожиданно образовался бугорок и, разделившись пополам, открыл крупное глазное яблоко с черной радужкой. Азура, посмотрев на внезапно прозревшую стену, заметно расслабилась, уже спокойнее обратившись ко мне.

— Много работал с бумагами и читал фолианты, сейчас отложил всё и уже третий час непрерывно смотрит в окно. Настолько потерялся во времени, что один день от другого не отличает. Был удивлен тому, что на улице уже листва шумит.

— Ясно. Спасибо.

— Заставь его поесть, он заметно ослаб, какой из него защитник, если он за собой приглядеть не может.

Азура отвернулась, унося с собой старый поднос. Глаз на стене глянул на меня и с тихим шелестом заскользил по каменной кладке, лишь слегка выдавая меняющимися очертаниями остальное тело демона, служившего некромантке.

Передернув плечами, я постарался отмести мысль о том, как много этот мимик рассказывает Азуре и, подхватив обед, вошел в комнату наставника. В гостиной, совмещенной с кабинетом, стояло множество книжных шкафов, до отказа забитых свитками, старыми томами и ветхими записями. Они же в огромном количестве выстроились возле широкого письменного стола и занимали большую часть поверхности на нем. Среди этого богатства имелись чуть ли не все знания мира, включающие в себя основы земледелия, забытые культы, словари, карты, анатомические атласы, медицинские справочники, советы по управления казной и методики возведения жилых кварталов, украденные явно из архивов светлых. Всё это так или иначе использовалось Ньярлом для подбора руководящих должностей и планирования города. Я сам не раз наблюдал за тем, как наставник на равных общается с теми, кто занимается созданием столичной инфраструктуры и старается до каждого донести свое видение Кадата.

— Ты что-то забыл, Каин? Ты так быстро вернулся.

Сжав в руках поднос, я едва не оступился, услышав тихий голос Ньярла, и с трудом различил его силуэт за очередной стопкой книг.

— Вообще-то уже день прошел.

— Целый день?

— Да, ты обещал мне, что поешь.

— Я планировал.

— Когда?

— Полагаю… вчера?

Осторожно протиснувшись к окну, я локтем сдвинул бумаги на столе и сел на табурет рядом с его креслом. Ньярл приветливо улыбнулся мне, отвлекаясь наконец от созерцания зеленых крон, и аккуратно прикоснулся к моей руке. Он казался мне каким-то уставшим, потускневшим, как старые фолианты, забившие кабинет, но я все еще видел в его глазах былое золотое пламя.

— Не злись, я думал закончить… один проект… мне кажется, это пойдет на пользу столице.

— Нет, ты поешь, и мы пойдем к тебе в мастерскую, чтобы ты размялся и создал нам новую скульптуру.

— О, боюсь, это невозможно, я утратил всякое желание творить.

— Элей просит тебя сделать что-то для его церкви.

— Элей?

— Да.

Ньярл заметно погрустнел и потянулся за ложкой, снова замыкаясь в себе.

— Наставник.

— Я не могу.

— Он просит сделать Лилит, чтобы она приветствовала прихожан.

Рука наставника дрогнула, едва не выронив прибор. Я говорил откровенную чушь, но точно знал, Элеос меня в любом случае поддержит. К тому же образ внучки заставит Ньярла вспомнить, за что он боролся так долго.

— Что ж, может быть, стоит попробовать, пока я помню ее облик.

Чувствуя, что с наставника постепенно спадает его странное, заторможенное состояние, я облегченно выдохнул, вновь напомнив ему о еде.

Утро приветствовало меня лязгом двери. Встрепенувшись, я тут же сел, зашипев от боли, и придержал разбуженного ворона. Единица, сжимая в руках свой сверток, удивленно посмотрел на меня с порога.

— Кто тебе разрешал…

Птица, быстро вырвавшись в воздух, спустя мгновение оказалась перед стражем и выверено ударила клювом в глаз мучителя. Испугавшись, что он вот-вот закричит и созовет сюда остальных, я подскочил к Единице, игнорируя боль.