Шрифт:
Закладка:
Одного только Тулум пока не понимал. Зачем Киран подстроил Аорангу побег? Какую выгоду это давало хитрому вельможе?
— Учитель, я прошу отпустить меня.
— Отпустить? — Задумавшийся верховный жрец удивленно посмотрел на воспитанника. — О чем ты говоришь?
Он наконец заметил, что Аоранг словно и не рад встрече — сидит понурив голову. Лишь куницы вились у его ног, норовя вскарабкаться на колени и запрыгнуть на плечи.
— Ширам похитил царевну Аюну и удерживает ее в своей крепости. Одна мысль об этом сводит меня с ума. Теперь, когда я предупредил тебя, я должен быть там…
— А теперь молчи! — оборвал его верховный жрец. — Молчи и слушай. Ширам и впрямь сделал то, что ему приписывают. Виной тому ваша пагубная страсть с моей племянницей и глупость моего покойного брата. Я бы никогда не сказал такого о государе, а уж тем более мертвом…
— Мертвом?! — Глаза Аоранга округлились.
— Я приказал тебе молчать. Да, его убили и обвинили в этом накхов. Хотя я уверен, что они к этому непричастны.
— Но ничего подобного не было в моей голове…
— В твоей голове, как и в голове Аюны, вообще ничего не было. Любовь — род заболеваний, лишающий разума.
— Позволь, я пойду к накхам! — взмолился Аоранг. — Пусть Ширам убьет меня, если ему нужна кровь, но отпустит Аюну!
Верховный жрец скривил губы:
— Не сомневаюсь, саарсан с удовольствием убьет тебя. Но ты не дослушал. Ширама больше нет в столице. Он и все накхи выбрались из западни и сейчас направляются к себе в Накхаран. И что примечательно, Аюны рядом с Ширамом мои люди не видели.
— Неужели он убил ее?!
Лицо Аоранга побледнело, огромные кулаки сжались.
— Это вряд ли. Мертвая царевна — камень на его шее. У накхов не принято убивать женщин, если только они не относятся к числу воинов.
— Тогда где же она?
— Я не знаю, — вздохнул верховный жрец. — Возможно, она все же у Ширама. Может быть, он велел спрятать ее в надежном месте. Или нет. На самом деле никто не знает, где царевна Аюна…
— Нет, — перебил его вдруг мохнач. — Киран знает!
— Почему ты так думаешь? — удивился его наставник.
— Уверен! Там, в темнице, когда он говорил мне, что царевна у Ширама, — он лгал. Его скорбь была ненастоящей. Тогда я был не в себе. Но сейчас вспоминаю и ясно это вижу. Киран лгал о царевне и не беспокоился о ней…
— Может, ты и прав. Если бы он считал, что она у накхов — не стал бы так запросто жечь их крепость. Значит, она или уже мертва, или у него, — заключил Тулум.
«Да и Аюр, скорее всего, тоже, — мысленно добавил он про себя. — Именно Кирану было выгоднее всего исчезновение наследника. Гм… Боюсь, в таком случае дела Аюра плохи…»
— Я его спрошу, — решительно заявил Аоранг.
— Кого?
— Пойду и спрошу Кирана. Прямо сейчас! И если это он… — В этот миг Аоранг напрочь забыл, что он почти жрец, и свирепо рявкнул: — Я сам его накажу!
— Тогда ты пойдешь и умрешь! — не скрывая раздражения, бросил верховный жрец. — Послушай меня. Тебе надо скрыться из столицы.
— Но…
— Я много думал над этим. В нынешнем положении я не смогу поддерживать и защищать тебя. А больше никто и не захочет. Остаться тебе сейчас одному — подобно смерти. Выход один — тебе нужно вернуться к своему народу…
— Что?
— Покинуть Аратту и вернуться в Ползучие горы.
Слова наставника неприятно поразили Аоранга. Ничего подобного он не ожидал. И уж конечно, не желал!
— Нет! Прошу тебя, учитель! Мой дом…
— Замолчи! — прикрикнул Тулум. — Ты что, не понимаешь, кто ты?
— Да, я мохнач, — прошипел Аоранг. — Но…
— Ты — беглый преступник. А судя по тому, что ты мне рассказал, на твоем свидетельстве теперь строится обвинение храма Исвархи в сговоре с накхами. В нужное время Киран вытащит из рукава и его, уж поверь…
— Тем более! Как я могу уйти, когда тебе грозит опасность? Я должен защищать тебя, а не ты меня!
Тулум усмехнулся, но улыбка вышла невеселой.
— Сейчас можешь мне только навредить — благодари Кирана! Ты поможешь мне тем, что исчезнешь из столицы. Не навсегда, — ласково добавил он, — только пока все это не закончится.
Верховный жрец положил руку ему на плечо и легко подтолкнул в сторону двери.
— Ступай. Не спеши, отдохни, поешь, переоденься… Потом подойти к Дзагаю, он выведет тебя из города одним из наших тайных ходов…
Аоранг уныло кивнул. Слова учителя чрезвычайно расстроили его.
«Я должен тебя слушаться, и я послушаюсь, но это неправильно!» — говорил весь его вид.
— Ступай, мальчик, ступай. Я бы мог спрятать тебя в храме, но кто-нибудь непременно донесет, и тогда Киран вдобавок будет повсюду кричать, что я устроил твой побег. Иди к своим родичам, поживи пока у них. Им ведь тоже может понадобиться помощь.
Раздумывая над услышанным, Аоранг вернулся в зверинец. Куницы облепили его со всех сторон и радостно голосили, наполняя сводчатые помещения громким верещанием. Но лицо молодого воспитанника жрецов было мрачно.
Прислуга зверинца встречала Аоранга у дверей и рассаживала негодующих куниц по клеткам. Тот кратко простился с ними на наречии мохначей — оно как нельзя лучше подходило для разговоров со зверями, — и пушистые зверьки наперебой заверещали в ответ. Но, уже не обращая на них внимания, он пошел в другой конец зверинца, к клетке, где ждал его возвращения Рыкун. Тот бросился грудью на толстые деревянные прутья и заурчал, желая немедленно забраться на колени к Аорангу. Тот откинул щеколду, вошел внутрь. Юный саблезубец кинулся к нему, обнял передними лапами за шею и принялся облизывать ему лицо и руки. Служители зверинца, хоть и видели это зрелище не раз, не могли не содрогнуться.
— Видишь, какая беда! — вздохнул Аоранг. — Только пришел, и уже уходить нужно…
Гнев в нем боролся с печалью.
«Мои родичи — это ты! — мысленно продолжал он спорить с учителем. — Храм Исвархи — единственный дом, какой я знаю. Мои звери… Моя Аюна…»
Нет, отчетливо понял вдруг Аоранг. Он не может, не имеет права все бросить и уйти. Он должен
