– Вот как? Кому суждено быть повешенным, тот не утонет. Избежал, значит, адмирал наш коварного покушения на «Александре», а тут такое, понимаете ли, несчастье… Продолжайте, капитан.

– Англичане решили, что пролив заминирован, прекратили продвижение и…

– И?..

– И опоздали. Наши минные крейсера, все четыре, успели ночью выставить в горле Босфора мины, прямо с рельс, на десятиузловом ходу, ориентируясь на скрытые огни, выставленные разведывательными командами Черноморского флота. Мины были выставлены в радиусе действия береговых батарей турок. А те, как мы полагаем, проспали.

– Ну, не одним же нам просыпать начало войны, – проворчал император. Его раздражение все-таки вылезло наружу, хотя бы краешком. – И что дальше?

– Дальше мы начали ставить заграждения уже официально, если так можно выразиться. Британцы, не обнаружив мин в проливе, выдвинули вперед «Цезарь», «Илластриес» и «Викториес», чтобы помешать «Бугу» и «Пруту». «Цезарь» шел первым. «Екатерина», прикрывавшая постановки, уже приготовилась открыть огонь с восьмидесяти кабельтовых, но опоздала: «Цезарь» налетел на мину.

– И что с этим «Цезарем» стало? – заинтересованно спросил император.

– Потерял носовую оконечность, – развел руками капитан. – По самый барбет. На том самом «ночном» заграждении, упущенном турками. Но не взорвался, и даже не опрокинулся, а отошел задним ходом. Через полгода он, возможно, и вернется в строй. Но прямо сейчас, полагаю, британцам на Черном море не до атаки.

– Это хорошо, – кивнул император. – Нам очень нужно время. На Черном море каждый час, каждая минута работает на нас. И мы не должны забывать тех, кто предоставляет нам эти бесценные минуты. Поэтому, когда будет возможность, пригласите в Ставку эту неизвестную причину внезапного взрыва британского флагмана… «Террибл»…[21] Действительно, какое неудачное название для боевого корабля…

Накануне. Стамбул

В Стамбуле все покупается и продается – так повелось от века. А уж сейчас, после нескольких загадочных смертей, неизбежных при столь резкой смене политики от «пожалуйста, не трогайте нас, дайте помереть спокойно» до «сейчас мы вместе с инглезскими гяурами отомстим русским гяурам за старые обиды и за подлый подрыв „Александры“ тоже», и подавно. Поэтому не было ничего удивительного в том, что вполне приличный и не слишком даже старый итальянский пароходик с претенциозным именем «Князь Боргезе» встал под разгрузку на одно из лучших мест, всего в полутора милях от выстроившейся на рейде британской эскадры.

Понятное дело, британцы, начиная с прошлой недели, изрядно нервничали, особенно ночью. Лучи их прожекторов метались по водной глади, нащупывая фелюги и шхуны, проходящие на приличном расстоянии от флота неверных. Еще хорошо, что обошлось без стрельбы. Днем эскадра вела себя поспокойнее: видимо, слишком уставали за ночь.

– Дон Серджио! Дон Серджио!

– Что тебе, Пьетро? – обернулся к молодому моряку шкипер – плотный, крепко сбитый, с огромными кулаками и окладистой бородой.

– Пожар на берегу, дон Серджио!

Несмотря на обращения в итальянском стиле, оба моряка разговаривали по-русски.

– Значит, сегодня… – Моряк взял лежащий на столике бинокль и уставился на мерцающий вдали на берегу рыжий огонек, увенчанный султаном черного дыма. – И на этот раз они не отменят нападение, поскольку сигнал экстренный и явно окончательный… Вниз, Пьетро.

Он аккуратно положил бинокль обратно, стараясь не оборачиваться в сторону серых британских кораблей.

Они спустились по трапу в котельное отделение и остановились у люка, который теоретически должен был вести в угольную яму. Но количество и солидность задраек на люке было несколько избыточным для столь прозаической цели.

Несколько матросов, тоже плотных, мускулистых и явно тренированных, поднялись, продемонстрировав прекрасную выправку.

– Степаныч, оборудование в порядке?

– Так точно, господин капитан! – отрапортовал один из них, «проглотив» долженствующие завершать обращение слова «второго ранга». – Батареи заряжены, баллоны набиты. Хоть сейчас…

– Сейчас и пойдем, – ответил «дон Серджио», – экстренный сигнал пришел. Дай бог успеть. Идем электрическим ходом, на десяти саженях, по компасу, обратно – по линям. Вешки-то расставили?

– Обижаете! Два дня рыбаков изображали, пузыри эти топили… Но сейчас ведь…

– Ну да, сейчас день. Но вода грязная, поэтому нас все равно не увидят. К тому же бдительность у британцев после бессонных ночей ослаблена. Самое время нанести визит.

– Кому наносим? – уточнил унтер, щелкнув костяшками мощных пальцев – аккурат подковы гнуть.

– Флагману, ясное дело. Адмирал Керр флагманский вымпел на «Террибле» поднял. Будем выбивать командование. Глядишь, устроим им неразбериху на пару-тройку суток, чтобы наши на выходе из Босфора успели мины набросать. «Террибл» с «Пауэрфулом» у них самые шустрые. Был бы у нас второй буксировщик или времени побольше, наведались бы и на второй большой крейсер. Но чего нет, того нет. Да и стоит «Террибл» удачно, с самого краю.

– По часам взрывать будем, Сергей Захарыч, или…

– По якорю. С двухчасовой задержкой. До объявления войны они к выходу из Босфора не двинутся. Пока соберутся, выстроятся, потом малыми ходами…

Унтер, ничуть не смущаясь, двинулся в дальний угол и достал из металлического шкафа два массивных топочных колосника с исполненным готическим шрифтом литым клеймом производителя. К каждому их них были привязаны смотанные в бухты линьки.

– Вот, господин капитан, немецкие, как приказывали! Опустим на дно, линьки к чекам… Колосники тяжелые, как только «Тетеря» ход даст, выдернет чеки за милую душу А если англичане потом на месте стоянки будут искать чего, так и пусть найдут, хоть порадуются.

– Отлично. Пьетро, – распорядился «Дон Серджио», – через сорок минут после нашего отбытия начинайте разведение паров и имитируйте мелкий ремонт. Три удара кувалдой по шпангоуту через каждые две минуты, если у вас все нормально. Если долбить прекратите – это будет означать, что возвращаться нельзя… Тогда будем уходить через Турцию… Шлюз держать открытым. Расстроены, что не идете с нами?

– Так точно… дон Серджио!

– Не расстраивайтесь, молодой человек, успеете еще навоеваться.

Шкипер скинул сюртук и брюки, продемонстрировав впечатляющую мускулатуру. Двое матросов помогли ему надеть поверх шерстяного белья прорезиненный комбинезон.

– Просто мы со Степанычем уже имеем опыт: доставали как-то рельсы, утопленные в устье Гольчихи, лет семь назад… Эх, были времена… Ну и принять нас нужно будет. Думаю, уйти успеем.

– Так точно, дон Серджио! – «Пьетро» выглядел разочарованным.

Степаныч тоже облачился в прорезиненный костюм и внимательно разглядывал галоши с носом, плавно переходившим в перепончатые лапы, на манер лягушачьих.

– Чисто тюлени мы с вами, Сергей Захарыч[22], - вздохнул он. – Хотя вещь, надо сказать, дельная.

– Отдраивай, – приказал «дон Серджио», навешивая на спину сверкающий медью баллон в чехле, от которого шел к медному редуктору-загубнику ребристый шланг, и принимая гуттаперчевую маску с толстым стеклом.

Лязгнули запоры, из темного помещения, оказавшегося на месте угольной ямы,