– Месье Лаврош, – жёстко проговорила она. – Думаю, самое время пригласить полицию, – потом повернулась к Максимилиану и улыбнулась. – Похоже, ты снова всех спас, Макс. Хотелось бы знать, как тебе это удалось.

«Ну, если бы вы напряглись и изучили кошачий язык…» – промяукал тот, но Оскар придержал его за лапу.

– Твои люди очень умны, мой друг, но не стоит надеяться на чудеса.

Потом Зели и Пьера увели полицейские, а кошки расположились рядом со своими хозяевами. Уличные коты жались с боку сцены, радуясь теплу и уюту на плюшевом ковре. Максимилиан был рад увидеть, что швейцары не стали прогонять их прочь, и что одного за другим их начали подзывать другие зрители.

– Уверен, что дома у нас найдётся местечко ещё для парочки, – говорил один пожилой господин своей мрачной жене, когда Максимилиан проходил мимо. Под их сиденьями примостились черепаховая и рыжая кошечки. В первом ряду одна леди невысокого роста собрала больше котов, чем могло уместиться у неё на коленях. Они все выглядели потрёпанными и неухоженными, уставшими от уличной жизни. Хорошенькая полосатая кошечка со славной мордочкой, но на трёх лапках, уютно устроилась у девушки под локтем.

Максимилиан и Оскар по ступенькам запрыгнули на сцену к Сильвии и Агнессе, а мадам Бельфорте вернулась на своё место главного судьи. Генри возле фортепьяно готовился продолжить своё финальное выступление, а зрители, всё ещё переговариваясь о пережитых волнениях, рассаживались по местам, чтобы дослушать концерт.

– Макс, ты просто чудо, – прошептала Сильвия, поднимая кота и сажая на стол Майнет за сценой. – Ты нашёл кошечек! Навряд ли мы когда-нибудь узнаем, как тебе это удалось.

Оскар запрыгнул на стол, и уронил медальон со своей шеи в руку Сильвии.

– Что это, котик? – спросила Сильвия, разглядывая его.

– Это жетон участника хора, – сказала Майнет, взяв в руки и рассматривая металлический кругляш. – У меня такой был, когда я пела в хоре церкви Сан-Бернис.

Она подняла жетон к свету.

– Этот из Нотр-Дам, – объявила она, указывая на изображение на его лицевой стороне.

– Значит, там держали котов? – задумалась Сильвия.

Максимилиан и Оскар согласно замяукали, и тогда Сильвия спрятала медальон в свою вышитую бисером сумочку.

– Мы отдадим его мадам Эмеральде, как только закончится концерт, – решила она. – И попросим полицию обыскать собор.

Она посмотрела на котов.

– Вы оба просто невероятные создания!

Концерт продолжался. Генри допел свою арию под бурные аплодисменты. И наступила пауза, во время которой судьи совещались. Следующей должна была выступать Майнет. С грустным лицом она смотрела на ноты в своей руке. Она выбрала другую песню из своего репертуара, но Максимилиан видел, что та ей не нравится.

– Она и близко не может сравниться с той, которую я собиралась исполнить, – вздохнула девушка. – Но Джулиана её уже спела.

Сильвия и Агнесса обменялись взглядами, не зная, что сказать, чтобы поддержать Майнет. Максимилиан задёргал усами. У него была идея, но как донести до девушек, в чём она заключается? Он глянул на Оскара, надеясь, что друг не поднимет его на смех, потом откашлялся, прочищая горло. И начал мяукать мелодию песни, которую Майнет исполняла в кафе.

– Чего, спрашивается, ты поднял такой ор, Макс? – воскликнула Сильвия. – Ш-ш. Тебя услышат на сцене.

Максимилиан нахмурился, но продолжал мяукать, надеясь, что они поймут, в чём дело, до того как ему придётся воспроизводить самые высокие ноты, которые, он знал, были ему недоступны. Весь сморщившись от смущения, он взвыл на пределе возможности.

– Подождите-ка, – сказала Майнет. – Да он поёт!

– Я бы это так не назвала, – возразила Агнесса, затыкая уши.

– Ты права, – Сильвия стала вслушиваться внимательнее. – Это песня, которую ты исполняла в кафе. Ой!

Девушки переглянулись.

– Может сработать, – неуверенно проговорила Майнет.

– Да это будет идеально! – с жаром сказала Сильвия. – Только вспомни, как она всем понравилась, и ты прекрасно её исполняешь.

Майнет снова посмотрела на ноты у себя в руках и приняла решение. Она положила ноты на стол и вышла на сцену. Наклонилась к пианисту и прошептала что-то ему на ухо.

А потом запела.

Голос Майнет звенел, как серебряный колокольчик в хрустальном бокале. В тишине зрительного зала слушатели затаили дыхание. Целую неделю они слушали самую прекрасную музыку, созданную самыми известными композиторами Европы. Их восхищала игра оркестра и мастерство пианиста, который сейчас сидел неподвижно, не касаясь клавиш рояля. А теперь, в последний день выступлений, публика боялась даже дышать, чтобы не помешать исполнению простой и чистой песни о любви.

Голос Майнет звучал чарующе. Пожилые господа держали за руку своих жён или смахивали слёзы. Молодые пары нежно улыбались друг другу. Судьи отложили свои записи.

Прозвучала последняя нота, и зал выдохнул.

А потом все вскочили со своих мест и под гром аплодисментов выбрали настоящий «Голос Парижа».