Шрифт:
Закладка:
Максимилиан похолодел. Они должны предупредить Элоизу, что она в опасности! Он начал стучать лапами по стеклу и истошно мяукать, размахивая хвостом, чтобы привлечь её внимание. Элоиза перестала вылизывать лапки. Её прекрасные голубые глаза ещё расширились. Потом, пригладив шерсть за ушком, она элегантно спрыгнула на пол и подошла к креслу у окна.
Максимилиан склонился так, чтобы можно было говорить в узкую щель под фрамугой. Ему пришлось задрать заднюю часть тела кверху, что, конечно, выглядело не очень благородно перед дамой, но сейчас на кону были более важные вещи, чем его благородство.
– Вы в большой опасности, – сообщил он.
Элоиза в страхе мяукнула и отступила на шаг. Максимилиан подумал, что, наверное, глупо с его стороны высказываться так в лоб, но у него не было опыта общения с юными леди по поводу их предстоящего похищения, и он не знал, что в данном случае предписывают правила этикета.
– Мой друг хочет сказать, – подключился Оскар, – что мы опасаемся из-за дамы, которая только что была у вас в гостях, – она планирует вас похитить или сегодня вечером, или в ближайшем будущем.
– Скорее сегодня вечером, пока ваша хозяйка будет на финале конкурса «Голос Парижа», – продолжил Максимилиан.
Они быстро изложили Элоизе всё, что знали. Сначала она слушала недоверчиво, потом решила, что они её просто разыгрывают. Но когда они предъявили кусочек свёрнутой бумаги, который Зели оставила под фрамугой, кошка поверила, что они говорят правду.
– Не волнуйтесь, – постарался успокоить Элоизу Максимилиан. – Мы собираемся спасти и остальных кошек.
Он почувствовал себя таким героем, когда говорил эти слова, что расправил плечи и выпятил грудь, но эффект от этого, вместе с его задранной задней частью, был скорее комический. Так что Элоиза захихикала, прикрывая ротик лапкой.
Максимилиан вздохнул. Трудно шептать в щёлку под окном, сохраняя при этом достоинство.
– Мы спрячемся в саду и дождёмся, когда придёт Зели, – заявил он, – а потом пойдём за ней. Вы пока спрячьтесь где-нибудь в комнате вашей хозяйки, и не ешьте ничего из того, что предложит Зели.
Элоиза нахмурилась.
– Но без меня она может и не пойти к другим похищенным, – сказала она. – Зели приведёт вас к остальным, только если ей надо будет оставить там ещё одну кошку.
Максимилиан задумался. Она права. Есть только один выход.
– Надо придумать что-то ещё, – пробормотал он в то же самое время, как Элоиза произнесла слова, которых он меньше всего ожидал.
– Я отправлюсь с ней.
Украденная песня
Максимилиан уставился на кошечку. Элоиза собиралась совершить безрассудный поступок – позволить себя похитить. Зели очень опасна.
– Вы подвергаете себя большому риску, – заметил он.
– Надо спасать похищенных кошек, – ответила она.
– Но если мы отодвинем сложенную бумагу так, что окно захлопнется, тогда вы будете в безопасности, – возразил кот.
Он положил лапку на глянцевый квадратик, удерживающий фрамугу, и сильно толкнул, но ничего не изменилось. Макс хотел было попытаться снова, но тут понял, что Элоиза удерживает бумажку с другой стороны окна.
– Не в кошачьих правилах бежать, спасая собственную шкуру, – объявила она.
Максимилиан встретился с Элоизой взглядом и понял, что не переубедит её.
– Мадемуазель права, – подключился Оскар. – Мы сделаем всё, что можем, чтобы спасти вас, мадемуазель. Но нельзя сбрасывать со счетов и возможность нашей неудачи.
Элоиза кивнула.
– Трое умных котов против одного человека? – она улыбнулась. – У Зели нет шанса на победу.
– Замечательная кошка, – сказал Оскар, когда они возвращались в театр.
Максимилиан молчал. В душе он был очень обеспокоен. Что если они не уследят за Зели, и Элоиза будет похищена, и останется в одиночестве? Он чувствовал, что несёт ответственность за неё. Когда они подошли к дверям Опера Мюзик, Оскар произнёс:
– Я уверен, что мадемуазель Элоиза права, мой друг. Действуя совместно, мы сорвём злодейские планы этой женщины.
Максимилиан кивнул, но всё равно не мог избавиться от предчувствия, что подвергает их всех большой опасности. Ему надо найти местечко поспокойней и продумать каждую деталь их плана. Но как только коты появились в концертном зале, на них накинулись Сильвия и Агнесса.
– Мы думали, что вас украли! – закричала Сильвия, подхватила Макса на руки и зарылась лицом в его пушистый мех.
– Мы уже собирались вызывать полицию, – проворчала Агнесса, держа Оскара так, что он довольно непрезентабельно свисал у неё из подмышки. – Мы вас повсюду искали.
– Мы с вас глаз не спустим до тех пор, пока не сядем на корабль в Лондон, – заявила Сильвия.
Максимилиан истошно промяукал: «Но мне надо расследовать ужасное преступление», – но Сильвия и Агнесса проигнорировали его, как всегда. Их с Оскаром потащили в гримёрку, где надо было сидеть с девушками, и где Майнет готовилась к вечернему концерту, гранд-финалу песенного конкурса.
Если Максимилиан думал, что им удастся улизнуть, то он очень ошибался. Агнесса и Сильвия сдержали своё обещание, и любая попытка котов покинуть гримёрку нещадно пресекалась. Агнесса поймала Максимилиана, когда он намеревался проскользнуть под ногами мадам Эмеральды во время её ежевечернего обхода всех участников конкурса с пожеланием удачи. Сильвия схватила Оскара, который пытался сбежать, когда все столпились у зеркала, подбирая причёску для Майнет. В конце концов, Агнесса закрыла двери и решительно усадила обоих котов на подушку на столике.
Максимилиан с тяжёлым сердцем следил за медленными стрелками часов. Зели, возможно, планирует похищение Элоизы в любую минуту сразу после начала концерта. Им надо выбираться из театра и спешить к её дому.
В шесть часов раздался стук в дверь.
– Войдите, – сказала Майнет, но никто не вошёл. Когда через несколько мгновений Сильвия подошла и открыла дверь, там стоял Пьер, и его пиджак был накинут на одно плечо. Максимилиан закатил глаза. Это так похоже на Пьера – не открывать дверь самому. Не обращая внимания на Сильвию, Пьер прошёл в комнату. Повесил пиджак на спинку кресла и сел.
– Я должен знать, что вы будете сегодня исполнять, мадемуазель, – заявил он. – Неужели надо напоминать вам, что любое опоздание приведёт к немедленной дисквалификации.
– Да, господин судья, – ответила Майнет.
– Господин главный судья, – с улыбкой подчеркнул Пьер.
