наступил мир. Возможно, этому способствовали также и два новых матраса и ковер. При таких важных покупках, да когда еще и в долги не пришлось залезать из-за моих накоплений — расстраиваться было совсем не с руки. Будь у меня семья пьющей, так могли бы еще и отметить как следует.

Утро пролетело быстро, и вот я уже прямо из школы иду в библиотеку. На выдаче стоит женщина лет тридцати — худая и блеклая брюнетка. Есть такие женщины, которые безо всякого интереса к своей внешности относятся, даже не пытаясь получше выглядеть. Меня это удивило, я их больше в двадцать первом веке встречал, особенно, когда по западным странам путешествовал. Но вот гляди-ка ты, и здесь такая нашлась!

— Здравствуйте, это вы Аннушка? — спросил я вежливо.

Проигнорировав меня, брюнетка крикнула в сторону:

— Аннушка, тебя спрашивают!

После чего, по-прежнему не замечая меня, села в уголке на стул между высокими книжными полками.

Впрочем, я тут же забыл про эту не очень вежливую работницу библиотеки, потому что из-за полок вышла и подошла к стойке Аннушка. Я ее, блин, сразу узнал! Ровно такие же блондинки были очень популярны после краха СССР в специфических фильмах про немецких сантехников и домохозяек. Секс-бомба, что сказать, все при ней — тонкая талия, пышная грудь, ноги от ушей. И улыбка такая на пухлых губах, что мужское сердце сразу начинает биться раза в два быстрее. Одно спасение от такого — возраст, когда с гормонами полегче. Но в мои шестнадцать лет…

В двадцать первом веке, правда, мне было бы проще не только из-за возраста, но и потому, что это лицо наверняка было бы уже изуродовано силиконовыми губами. Никогда этого не понимал, и меня это всегда больше злило, чем возбуждало. Но сейчас о такого рода извращениях никто и не помышлял, губы Аннушки были правильной формы и без силикона были дивно хороши. Репетитор, блин! По химии — ага!

— Что вы хотели? — спросила меня девушка, которой ожидаемые после слов бабушки двадцать восемь лет я никак бы не дал. Скорее двадцать два. Экая молодец — обратилась ко мне не на ты, как к парнишке со школьным портфелем, а как к солидному молодому человеку.

— Да вот, хотел привет передать от Эльвиры Домрацкой, и ее просьбу со мной химией позаниматься. Я заплачу за уроки.

Прозвучали мои слова совершенно двусмысленно, особенно, когда Аннушка облизнула губы, и я споткнулся посередине последней фразы.

— Учебник есть с собой? — спросила меня секс-бомба, — у меня как раз перерыв, и тут есть кабинет свободный. Могли бы сразу и проверить, что у тебя с химией, и сколько придется поработать.

Ох ты ж! Вроде совершенно нейтральные фразы сказала и по делу, но с такими интонациями, что мурашки пробежали по спине, и ассоциации в голове заплясали совершенно другие. Свободный кабинет, блин. Проверит она, что у меня с химией…! Я так экзамен не то, что на пять, на троечку хорошо, если вытяну. Интересно, а бабуля давно эту Аннушку вживую видела? — мелькнула в голове мысль. Она меня к ней сознательно отправила или не подозревает о возможных побочных эффектах?

Учебник я, конечно, захватил, хотя химии сегодня в школе и не было. Ну что ж, пойдем сейчас и мои знания проверим.

Глава 8

09 апреля 1971 г. Библиотека г. Святославля

Пошел вслед за Аннушкой, соблазнительно виляющей бедрами. Ну, мало ли, походка просто такая. Но зрелище да, стоящее! Особенно в эпоху, когда видеомагнитофонов еще нет, а по телевизору никогда ничего подобного не увидишь.

В комнате, куда привела меня Аннушка, было предсказуемо пыльно и полно книг. Они лежали везде — на полках, которые стояли вдоль всех стен, помимо окна, на стульях стопками, и на столе тоже. Книги тут были исключительно по военной тематике — возможно, тут есть какая-то специфика этого кабинета. Аннушка мигом освободила два стула и кусок стола, сложив книги с них прямо на пол. Причем так, чтобы открылся лишь краешек стола, а стулья наши стояли друг против друга.

— Садись, — сказала она, изящно садясь на свой стул.

Я сел. Нервно сглотнул — юбка Аннушки была короткой, а она сидела прямо напротив меня, и ноги сдвигать особенно не стремилась. Нет, прямого эффекта сцены из «Основного инстинкта» тут не было, но что-то очень похожее, однозначно, было. Видел я больше, чем обычно девушки готовы показать незнакомому парню.

— Доставай! — сказала она повелительно, и я снова сглотнул. Но достал все же учебник, а не то, что положено в фильмах про немецких сантехников.

Аннушка наклонилась к столу и принялась листать учебник. При этом она нисколько не смущалась, что две пуговички на ее блузке расстегнуты, и вижу я теперь ее грудь почти до сосков. Бюстгальтер на ней был, но какой-то низкой посадки, только соски и скрывал из всего того великолепия, которым одарила ее природа. Затем она облизала губы и что-то спросила. Все, что я разобрал, это слово «молекулы».

— А? — ошалело переспросил я, — повторите, пожалуйста!

Довольно улыбнувшись, девушка поправила волосы и повторила. Но с меня было довольно — есть пределы для всего. Однозначно, и без всяких возможностей другого толкования — меня клеют, и делают это очень технично и профессионально. Я все же не пацан шестнадцати лет, а опытный в таких делах мужик. Я наткнулся на нимфоманку, которая точно знает, что делает — клеит очередного мужика. Какая неорганическая химия может меня сейчас волновать, когда мое тело реагирует очень даже органически? Тут такая туча феромонов с обеих сторон сейчас бушует, что можно собирать их в баночки для фармацевтического производства!

Блин, ну бабушка мне и посоветовала! И где ее обычный строгий и продуманный подход ко всему? Вот будь я обычным Пашкой Ивлевым, что бы сейчас было? Минут пять, и она бы его изнасиловала прямо здесь. И этот телок тут же бы влюбился по уши во все это великолепие. Без вариантов. А что затем? Попользовала бы его несколько недель, пока не нашла бы очередного перспективного самца. Или, что хуже всего, могла подождать, когда пацану исполнится восемнадцать, да и женить его на себе. А дальше бы он доходил до ручки, видя толпы мужиков, проходящих через ее кровать. Будь у него характер, а характера у него не было, раз он с того моста прыгнул, то дошло бы со временем, что это ненормально, и развелся бы. А так, скорее всего, стал бы устраивать сцены, а она, если бы