надеюсь, что голову при этом она сохраняет холодной и все делает тщательно. Связями должна была обрасти за время работы колоссальными, да и понимает неплохо, что и как работает и как концы спрятать. Иначе как бы на неприятности не напросилась вместо почетной пенсии.

Никифоровна порадовала. Заведя нас в угол одного из складов, показала большой свернутый в рулон ковер и еще два очень толстых и относительно коротких рулона, завернутых в коричневую бумагу. Ковру я очень обрадовался. Это было как раз то, что мне нужно. Очень большой размер, судя по рулону. Застелю пол на чердаке. Тепло будет и слышимость поменьше. А вот про два других рулона не понял и вопросительно посмотрел на Никифоровну.

— Да я же помню, что ты мебель на чердак из поддонов делать будешь, — начала объяснять она, — и кровать тоже. Значит, матрас понадобится. Не будешь же ты одеяла скатывать и подстилать, чтоб не жестко было. А нам тут как раз матрасы привезли большие, размером 160 на 200, такие очень редко привозят. Вот я и отложила два для тебя. Матрасы не очень толстые, но если один на другой положить, то получится очень хорошо.

Я подошел к рулонам и отвернул бумагу на одном из них. Действительно, скатанный валиком полосатый матрас. Я уже забыл про такие. Насколько помню, он ватный. Надо будет выбивать регулярно и на солнышке летом просушивать. А так, отличная вещь. В детстве именно на таком спал, только меньшего размера. Помню, что периодически надо было его взбивать и руками разминать, чтобы вата внутри распределялась равномерно, а то она слеживалась и сбивалась в комки периодически.

— Спасибо большое, Анна Никифоровна, — искренне поблагодарил ее, — очень нужная вещь и размер прямо отличный. А то я уже подумывал, где матрас брать, а тут вы так удачно предложили. Спасибо огромное еще раз!

— Да ладно тебе! — смутилась Никифоровна. — Мы же не чужие люди. Давайте-ка, подхватывайте все и грузите, а то время уже позднее, да и не стоит машине долго у ворот базы стоять, внимание привлекать лишнее.

Мы с Ахмадом споро перетаскали рулоны к машине. Один матрас кое-как впихнули на заднее сиденье. Второй вместе с ковром пришлось крепить на багажнике. Вдвоем справились быстро и повезли довольные все это богатство домой.

Дома обнаружил Игната, который работал в сенях. Оказалось, что он сразу после работы пришел к нам и продолжил делать лестницу. Его, похоже, привлекала не столько возможность заработка, сколько работа над этим проектом. Он с таким энтузиазмом стал показывать мне, что уже успел сделать, объяснял, где есть сложности и как он придумал их решить. Было очевидно, что это первая, но далеко не последняя винтовая лестница, которую он сделает. И прогресс был уже неплохой — и столб уже стоял, и половина ступенек была приварена.

Подозреваю, что деда Ариста вскоре племянник поставит перед фактом, что в доме им тоже нужно что-то подобное. Да и у Ахмада глаза стали как-то подозрительно поблескивать, пока он рассматривал, что уже сделал Игнат. Тоже загорелся, понял я. Ахмад сам рукастый, умеет и любит работать с металлом. Вполне возможно, что придумал уже, где ему в его особняке пригодится такая винтовая конструкция.

Перетаскали в дом матрасы и ковер. Матрасы я пока постелил прямо на свой продавленный диван. Совсем другое качество сна теперь будет, однозначно! Ковер постелили прямо на пол в гостиной — чтобы малая играла и не простужалась. Ковер был очень большой, занял весь пол в гостиной, и оказался при этом довольно красивый по расцветке с затейливыми восточными узорами по всей поверхности; там были и цветы, и птицы, и причудливо изогнутые листья. Думаю, что малышка с большим удовольствием будет не только играть на нем, но и рисунки рассматривать. Пусть пока ковер в гостиной лежит, а вот когда мама с Аришкой к Ахмаду переберутся, тогда на чердак его затащу, решил я. И надо Тузика дрессировать и контролировать — если он этот огромный новый красивый ковер обоссыт или погрызет, боюсь, бабушка его на месте убьет, а мне потом скажет, что песель сбежал, или под машину прыгнул.

Ахмад практически сразу поехал домой, захватив с собой Игната, который на сегодня уже закончил работу и с удовольствием согласился на предложение жениха моей мамы подвезти до дома. Я хотел было заняться обустройством чердака, но был перехвачен женщинами, которые, всучив мне два ведра, вытолкали за водой на колонку. Тяжело вздохнув для вида, пошел к калитке. Ладно, помогать надо, к тому же для физо таскать ведра с водой дело неплохое.

Вот только как вышел из сеней, так и замер — около калитки кто-то торчал, четко был виден темный мужской силуэт. Первая мысль почему-то была — кто-то из Зауровых сюда уже приперся. Я сильно разозлился — одно дело по улицам за мной бегать, другое — прийти сюда, где живут моя бабушка, мать и мелкая племянница. Бросив ведра на пороге, метнулся в сени, схватил топор и рванул к калитке, готовый ко всему.

Фигура аж подалась назад от моего натиска — да, видать, и топор блеснул в свете луны.

— Тише, тише! — услышал я удивленный голос отца, — чего ты такой взвинченный?

— Отец? — удивился я, тут же спрятав топор за спиной, — а что ты пришел?

— Так сам же позвал, на внучку посмотреть, — несколько смущенно ответил он, — а что ты с топором к калитке бегаешь так энергично — проблемы какие? Не меня ждал, так кого, что такой встречи заслуживает?

— Да пустяки, думал, хулиганы какие! — отмахнулся я. К чему мне посвящать отца в мои проблемы с братьями Зауровыми? Где он живет, и где я. Что он, бросит сейчас все свои московские дела и побежит со мной их искать, чтобы по черепу настучать? Ой, не верю!

— Да ты проходи, проходи! — сказал я, — мы как раз чайник закипятили пару минут назад, попьем.

Отец пошел за мной, я провел его мимо ведер, мы тихонько разулись и вошли в кухню. Бабушка с мамой мирно сидели и пили чай за столом, малая пищала из комнаты.

— Тарас? — подскочила со стула мать, и лицо ее нельзя было назвать обрадованным.

Ну а бабушка и вовсе встала в позу разъярённой кошки и грозно сказала:

— И чего ты сюда приперся? Столько лет знать не знал нас и детей своих, а теперь вот он тут! Любуйтесь на красавца столичного!

— Так, все тихо, это я его позвал, пусть на внучку свою посмотрит! — сказал я громко, чтобы пресечь