Инна нерешительно потянула на себя стул, но Аделина покачала головой:

— На диван садитесь, там удобнее кофе пить.

Инна как-то машинально забилась в самый угол, Драгун, кажется, это заметила, потому что немного нахмурилась. Сварив кофе, она поставила одну чашку перед Инной, вторую взяла в руки и тоже села на диван, развернувшись к Калмыковой:

— Итак, я вас слушаю.

Инна сделала глоток, помолчала, все еще не решаясь начать этот разговор, но поняла, что тянуть время нет смысла, раз уж пришла.

— Понимаете, Аделина Эдуардовна… у меня дочь-студентка, я вам говорила как-то… и в общем… возраст такой, перемена места жительства… новые знакомые, школа, институт… словом, совсем от рук отбилась, ничего не могу с ней сделать. Учиться не хочет, обвиняет меня… но это неважно. Я просто… даже не знаю…

Драгун слушала не перебивая, но не сводила с Инны взгляда своих холодных глубоко посаженных глаз, и от этого взгляда у Калмыковой внутри все неприятно леденело.

— И вы не нашли ничего лучше, чем выпить вчера больше, чем обычно себе позволяете? — вдруг произнесла она, и Инна вздрогнула:

— Да… я вообще-то не пью совсем, алкоголь переношу плохо… а вчера так перенервничала, что…

— Я понимаю. Вы правильно сделали, что решили подмениться. Но я настаиваю, чтобы сегодня вы поговорили с психологом, Инна Алексеевна. На вас в последние дни много навалилось, вы, совершенно очевидно, с этим не справляетесь, а Иван Владимирович сумеет вам помочь. После визита можете ехать домой, я дам вам три дня отгулов. Отдохните, постарайтесь отвлечься, а потом возвращайтесь.

— Спасибо… — пробормотала Калмыкова, глядя в чашку с кофе.

— Но к Иващенко сходите обязательно, — напомнила Драгун, и Инна закивала:

— Я поняла, конечно…

— Вот и хорошо. А теперь давайте допьем кофе и пойдем заниматься делами. Вам еще нужно передать клиентку Александровскому.

Семен

Домой ехать не хотелось. Семен долго колесил по загородной трассе, потом решил вернуться в город и поужинать в баре — без алкоголя, разумеется, просто забросить пару бургеров и перекинуться с барменом новостями. Ну или с Кузей, если тот окажется на месте.

Сделав заказ, Семен устроился за стойкой и, попивая апельсиновый сок, принялся лениво окидывать взглядом зал. Парочка знакомых байкеров, приветственно махнувших Семену и снова углубившихся в какой-то свой разговор, молодой парень в больших наушниках уставился в монитор ноутбука, а за столиком в самом углу, там, где было темнее всего, он вдруг увидел ту самую девчонку, что пела здесь вчера. Она куталась в джинсовую куртку и быстро набирала что-то в телефоне.

Семен поднялся, прихватил стакан с соком и жестом показал бармену, куда принести его заказ, а сам пересек зал и уселся напротив девчонки:

— Ну привет, певица. Как подружка, оклемалась?

Девчонка уронила телефон на стол, быстро сгребла его в карман и враждебно спросила:

— Какого черта?

— Ты почему грубая такая, а? Мама не научила, что со старшими так не разговаривают?

— А тебя мама не научила не клеиться к незнакомым девушкам в баре?

— А что — ты меня боишься? — улыбнулся Семен, и девчонка, дерзко уставившись ему в лицо, шепотом спросила:

— А ты меня не боишься?

Семен захохотал:

— Остроумно.

— Думаешь, если здоровенный вымахал, так и все, царь горы? Я, может, приемы знаю специальные.

— Ой, все, надоело, — махнул рукой Семен. — Хотел поговорить как с нормальной, а ты, видимо, действительно глупая малолетка. Ну и припухай тут одна.

Он встал, забрал пустой стакан и вернулся за барную стойку, перехватив по дороге официантку с тарелкой бургеров, предназначавшихся ему.

— Что за цыпа? — натирая пивной стакан салфеткой, поинтересовался бармен, и Семен пожал плечами:

— Да фиг знает… чумная какая-то, нормальных слов не понимает. Она тут часто бывает, не знаешь?

— Я первый раз вижу. Пришла час назад, сидит и все время в телефон пялится — ну знаешь, как сейчас молодые… вроде общаться приходят, а сидят каждый в своем мобильнике, смех и грех. Я иной раз думаю, что они там и переписываются по привычке, хоть и рядом сидят, — хохотнул бармен, убирая блестящий стакан на подвесную стойку.

— Ну эта вроде одна сидит. Может, парень не пришел, она его ищет.

— Все может быть. Тебе пивка налить?

— Нет, — помотал головой Семен, — я же в завязке, на работу вышел. Завтра первая операция.

— Понял, принял, — кивнул бармен. — Тогда соку еще сделаю.

— Вот это можно, — согласился Семен, отодвигая пустую тарелку. — И пару бургеров бы еще, я что-то голодный.

Бармен, посмеиваясь, ушел в кухню, а Семен, бросив взгляд через плечо, заметил, что девчонка, похоже, никуда не собирается, заказала себе бургер и теперь ест, зажав двумя руками и даже немного зажмурив глаза. Свободных мест за столиками уже не было, к ней подошла официантка, что-то спросила, девчонка замотала головой — видимо, отказалась от подсадки.

За окнами уже стемнело, посетители в баре менялись, но девчонка в джинсовке продолжала сидеть за столиком в углу. И почему-то Семену это показалось странным. Не очень пока понимая, почему делает это, Кайзельгауз просидел в баре до закрытия, не выпуская из поля зрения фигурку в джинсовой куртке.

«Такое ощущение, что ей некуда идти, хотя на бродяжку она не тянет, — размышлял он. — Интересно, что будет делать, когда Кузя закрывать начнет».

— Девушка, закрываемся, — почти сразу раздался голос владельца бара, и Семен развернулся, чтобы видеть картину целиком, а не через плечо.

— Да-да… я сейчас уйду… — девчонка начала вставать, но тут появилась официантка:

— Куда? А рассчитаться?

Девчонка плюхнулась обратно на стул:

— У меня денег нет…

— Отличное кино! — раздулась официантка, уперев руки в бока. — И теперь, значит, я за твой заказ из зарплаты отдам?

— Кузя, оставь ее, я заплачу, — вмешался Семен, подходя к столику и вынимая бумажник.

Трёха пожал плечами:

— Как скажешь, Доктор.

— Вот, возьми, это за нее и за мой заказ, — Семен протянул официантке три тысячных купюры. — Сдачу себе возьми.

— Ага, давай, разбалуй мне тут всех, — пробурчал Кузя недовольно. — Люда, сдачу всю до копейки сюда, быстро.

Официантка пожала плечами, ушла за стойку и через пару минут вернулась с чеком и сдачей, протянула все Семену:

— Пожалуйста.

— Ладно, Доктор, давай тоже выметайся, — протягивая руку для прощания, сказал Кузя. — Завтра приедешь?

— Не знаю, как пойдет, — Семен пожал руку и повернулся к девчонке, теребившей лямку рюкзака: — Ну пошли, провожу тебя, а то поздно уже.

— Сама дойду.

Семен вздохнул:

— Грубиянка. Собирайся, говорю, тут район нехороший, общаги кругом, пьяных полно.

— Ты его, малышка, не бойся, он человек серьезный, не обидит, — сказал