— А что — я? — ощетинилась вдруг дочь. — Что — я? Ты меня спрашивала вообще, чего я хочу? Ты хоть раз поинтересовалась тем, нравится ли мне учиться, хочу ли я врачом быть? Нет! Ты решила, что я продолжу династию Калмыковых! Калмыковых — не Залевских! А я, может, не хочу!

— А чего ты вообще хочешь-то?! — не выдержала Инна, тоже срываясь в крик. — Болтаться целыми днями без цели? Ты о будущем подумала хоть раз? Как жить будешь, на что?!

— А для тебя все только в деньги упирается, да?! Ты и отца потому столько лет терпела, что у него денежки водились? Ради материального благополучия терпела его измывательства?!

Инна, не понимая даже, что делает, размахнулась и ударила дочь по щеке. Алина ахнула, зажала щеку ладонью и посмотрела на мать наполнившимися влагой глазами.

Калмыкова пришла в себя и испугалась того, что только что натворила, — никогда прежде она не поднимала руку на детей.

— Алина… Алина, прости меня… — забормотала она, делая шаг к дочери, но та развернулась и выбежала из комнаты так стремительно, что Инна не успела ничего больше ни сказать, ни сделать — хлопнула входная дверь.

Выскочив в прихожую, она увидела, что дочь только прихватила с собой рюкзак, висевший до этого на вешалке, и джинсовку, убежала, как была — в тапочках.

Инна без сил съехала по стене и заплакала.

Алина не вернулась вечером, Инна обзвонила всех ее подруг, но ни у кого из них Алина не появлялась.

Калмыкова сидела за столом в темной кухне и беззвучно плакала. Даню, к счастью, забрала бабушка, он остался у нее ночевать, и хотя бы о нем Инна сейчас могла не беспокоиться.

Мобильник зазвонил так внезапно, что она вскрикнула от неожиданности, схватила трубку, надеясь, что это Алина:

— Да, алло!

В трубке молчали, слышалось только тяжелое мужское дыхание, и сердце Инны заколотилось — точно так же дышал ее муж Антон перед тем, как…

Она ни с кем не говорила об этом, ни с кем и никогда — до того момента, как нашла в себе силы сделать попытку избавиться от него.

От воспоминаний стало дурно, Инна уронила телефон на пол и обхватила себя руками, закачалась на табуретке из стороны в сторону.

«Неужели… неужели это… нет, нет, этого не может быть! Не может быть, не может быть!» — как заведенная, повторяла она про себя, в ужасе глядя на лежащий возле ножки стола мобильный.

Так она просидела довольно долго, не сводя взгляда с давно отключившегося телефона. С трудом разжав занемевшие пальцы, положила руки перед собой на стол — они довольно заметно тряслись. Голова кружилась, мысли путались, Инна никак не могла собраться и начать соображать.

Кое-как заставив себя встать с табуретки, она открыла шкафчик над плитой и вынула бутылку коньяка, налила себе в кофейную чашку и выпила залпом. Сразу стало жарко, как будто она оказалась в натопленной бане, но голова кружиться перестала.

— Этого просто не может быть, — твердо произнесла Инна вслух, словно стараясь убедить себя. — Он не может знать этот номер телефона, значит, не может звонить. Нет, это кто-то ошибся, а я просто испугалась. Да, точно…

Она принялась ходить по кухне от окна к двери, заложив руки за спину, и все время думала о том, где может быть дочь, если ни у кого из подруг не объявилась.

«Я ведь даже не знаю, встречается ли она с кем-то, — думала Инна, продолжая мерить шагами кухню. — Вполне возможно, что у нее появился парень, вот она и рвется из дома. Да, конечно…»

Эта мысль показалась ей здравой и в какой-то степени даже утешительной, Инна ухватилась за нее как за последний шанс — если дочь встречается с молодым человеком, то сейчас вполне может находиться у него, а следовательно, в безопасности. Ни о чем другом думать не хотелось…

Незаметно она выпила еще почти полную чашку коньяка и уснула на диване, даже не постелив постель.

Будильник заорал в пять, как обычно, пришлось встать и идти к столу, чтобы его выключить. Голова раскалывалась — Калмыкова плохо переносила алкоголь, потому практически не пила, и коньяк-то держала в доме для кулинарных целей.

— Ох ты ж… — хватаясь за болевшую и кружившуюся голову, простонала она. — Что я натворила, мне же сегодня в операционную… Теперь-то меня точно отстранят, вот позорище…

Но нужно было ехать в клинику, чтобы не схлопотать еще и прогул.

Садиться за руль Инна побоялась, потому вызвала такси и вышла из него возле шлагбаума, показала охраннику пропуск и быстро пошла к административному корпусу, чтобы успеть переодеться, пока никого еще нет. Ей все время казалось, что от нее несет перегаром, что по глазам видно, сколько она вчера выпила, и Калмыкову это очень мучило. К ее неприятностям не хватало еще косых взглядов и обвинений в том, что она является на работу с похмелья…

Сидя в ординаторской, Инна всерьез раздумывала, не попросить ли Маликова или Александровского подменить ее сегодня — очень не хотелось случайно подвести Семена во время его первой операции.

«Да, пожалуй, так и сделаю, — решилась она наконец. — Надо только Драгун в известность поставить, чтобы это от меня шло, а не от Маликова».

Инна застегнула халат, поправила бейджик на кармане и направилась обратно в административный корпус. Драгун приезжала рано, сейчас она уже наверняка в кабинете, так что Инна успеет застать ее там до обхода.

Аллы еще не было, она всегда являлась немного позже, и Аделина ей этого не запрещала, так что Инна сразу направилась к двери в кабинет Драгун и постучала.

— Входите, — раздался голос шефини, и Инна нажала ручку.

— Доброе утро, Аделина Эдуардовна. Я могу поговорить с вами?

— Доброе утро, — отозвалась Драгун, застегивавшая белый халат, стоя у приоткрытого окна. — Проходите, Инна Алексеевна. Хотите кофе?

— Нет, спасибо, — отказалась Калмыкова, закрывая за собой дверь.

— О чем вы хотите поговорить? — Аделина переместилась к столу, передвинула в сторону календарь, поправила ручки в стакане. — С вами все в порядке? Вы который день как не в своей тарелке.

Инна смутилась — не думала, что шефиня замечает такие вещи.

— Да… то есть нет… в общем, Аделина Эдуардовна, я бы хотела сегодня подмениться на операциях, — выпалила она, чуть запинаясь.

— Этот вопрос вы могли решить с Маликовым, он все-таки ваш непосредственный начальник.

— Но я хотела… понимаете… вчера…

— Так, чувствую, кофе все-таки нужен, — перебила Драгун, направляясь к кофемашине на столике в углу