— Можно Пушистик сегодня будет спать со мной? — спросил невинный ребенок, даже не подозревая, какую гадюку собирается пригреть на груди.

— Нет, Ти, — строго ответила я. В детских капризах давать слабину никак нельзя.

— Мрр, — тут же послышалось довольное урчание с подушки. Кажется, кто-то усатый принял мои слова слишком близко к сердцу и я тут же поспешила осадить его.

— Забыла, что сказала бабушка? Кот будет спать на кухне, или нам с ним и вовсе придется попрощаться.

Ребенок понятливо вздохнул, шутки с бабушкой плохи, а вот кот состроил такую печальную моську, что мне даже приятно стало.

— Тогда можно я останусь у тебя? — неожиданно попросила Тина. Несмотря на близкие отношения с племянницей, совместные ночевки были не в нашем духе и эта просьба настораживала. Я сгребла ее в охапку и притянула к себе, ангелок наш ожидаемо зашмыгала носом и выдала наконец, что ее терзает: — Пообещай, что ты не бросишь меня.

— Никогда, — заверила я горячо любимую племяшку.

— Но ты же скоро уедешь в Пристол?

— Это ведь не другой конец света, верно? И еще я кое-что для нас приготовила. Хотела подарить на прощание, но раз момент подходящий…

— Что подарить? — глаза малышки наполнились азартом, а о грусти было забыто на раз.

Из своего стола я достала два парных медальона на шелковых лентах. С виду ничего особенного, но был в них маленький секрет. Оба можно было открыть и поместить внутрь две фотографии, что мы тут же и проделали, изрядно покромсав семейный альбом.

— Видишь, я всегда буду с тобой теперь, а ты со мной.

Кот был выпроважен на кухню, а мы в обнимку улеглись в моей комнате. Тина улыбалась, разглядывая новое украшение, открывая и закрывая медальон, а я старательно подавляла грусть. Пристол не другой конец света, но видеться мы и правда будем едва ли.

Сон не шел ко мне. Аккуратно, чтобы не разбудить малышку, я встала с кровати и на цыпочках спустилась на кухню. Не терпелось выяснить результаты нашей с котом вылазки.

Килан в одних брюках сидел за столом и тяжелым взглядом гипнотизировал тарелку с двумя пирожками. Взгляд его был до того тяжел, что он даже голову подпер рукою. Наконец он решительно взялся за один из них и надкусил. Пирожок оказался с тушеной капустой, оборотень, предпочитавший мясной рацион, скривился от него, как от зубной боли.

— Так я и знал, — угощение было отложено обратно на тарелку до лучших времен, а сам иной круто развернулся на стуле лицом ко мне. — Скучала по мне, булочка?

— Очень, — вроде бы и не соврала, но сказала таким тоном, чтобы было легко усомниться.

— Вот и я очень, — обольстительно мурлыкнул прохвост и вдруг неожиданно юркнул под стол. Шаги в коридоре застали меня врасплох и все, что я придумала, так это схватить надкусанный пирожок и засунуть в рот.

— О, Шелли, это ты, — к счастью, ночным гостем оказался папа, который очень лояльно относился к ночным перекусам. — Тоже никак не могу уснуть, — разоткровенничался мой родитель.

— Что-то случилось?

— И да, и нет. Это хорошо, что я тут тебя встретил. Я с утра уеду в администрацию, мама повезет Тину домой, мы и не увидимся с тобой с утра, соня. Пообещай мне, солнышко, что ты не влезешь ни в какие неприятности за это время. Нападения на людей участились, случаи уже совсем близко. Надо нам всем быть осторожней.

— Кто-то в Дарбурге пострадал? — встревожилась я.

— В том то и дело, что нет, — вздохнул отец, а я совсем запуталась. — Тела находим, а вот узнать, кому они принадлежали нам не удается. В общем, лишний раз свой красивый носик за черту города не высовывай.

Моей икры под столом коснулось что-то мягкое и приятное, словно бы говоря, что мы обязательно должны высунуть все свои любопытные чресла в лес и как можно скорее.

Папа взял с тарелки второй пирожок, снова погрузившись в свои мысли. Только поэтому и не услышал, как я сдавленно охнула, почувствовав на ноге пальцы. Даже не потрудился обратиться, шельмец, совсем страх потерял в чужом доме!

— Спокойной ночи, Шелли, — папа ласково поцеловал меня в макушку. — И ты не засиживайся.

— А я уже ухожу, — вместе с папой встала из-за стола, и что было сил резко задвинула свой стул под стол. Так тебе, хвостатый.

Глава 15. О том, как Бон честь девичью защищал

Помня слова отца, хотела проснуться пораньше, но бессонница и ночные хождения по дому сыграли со мной злую шутку. Отъезд Тины я проспала. Проснулась резко, рывком вскочила с тахты, услышав стук входной двери. Бежала в холл, словно опаздывала на поезд, но застала только пыль, поднятую удаляющимся экипажем. Хорошо, хоть вечер накануне мы провели вместе.

— Не грусти, котлетка, я попрощался за нас двоих, — чуть не подпрыгнула от испуга, до того неожиданно прозвучал голос Килана совсем рядом. Этот кот меня скоро в могилу сведет, если будет продолжать так незаметно подкрадываться. — Чаю?

Кивнула в ответ, сил препираться с оборотнем не было. Еще хотелось спать и немного грустить. Я позволила оборотню поухаживать за мной, который на нашей кухне уже чувствовал себя как дома, ловко ориентируясь в шкафчиках, баночках и всякой прочей кухонной утвари.

— Что мы будем искать? Мы же даже не знаем, где совершались нападения? — аромат душистых трав, заваренных кипятком, заставил мой мозг шевелиться и вспомнить о грядущих планах.

— Ты меня недооцениваешь. Пока ты нежилась в кроватке и видела сны обо мне, я прошерстил кабинет твоего отца и тщательно изучил все отчеты.

— Что я недооценивала прежде, так это твое умение говорить с набитым ртом. Невежа.

— На это ушли годы тренировок. Ханжа.

— Гав-гав, — это Бон не пожелал оставаться в стороне и тоже внес свою лепту в наш спор.

— В общем, это совсем рядом. Всего несколько километров к юго-востоку. Там же, где…

— Лесное озеро, — закончила я за Килана.

Азарт оборотня я пока не разделяла. Но без труда могла понять, что так он пытается выйти на след своего обидчика. Какая связь между нападениями на людей и отравлением одного приставучего оборотня? Что это за нападения такие, если жертвы никому неизвестны?

Килан встал из-за стола и принялся собирать сумку с провиантом для перекуса. В другой раз я бы обязательно умилилась его хозяйственности и предприимчивости, но сейчас этот проныра опустошал нашу холодильную камеру.

— Жди меня за городской стеной, у старого дуба. Пойдем порознь, чтобы не привлекать