Посмотрев ей в глаза, Ааронд сжал ее пальцы.

– Я предскажу ваше будущее, – скрипучим голосом сказала цыганка.

– Мы не нуждаемся в этом, – ответил ей он.

Тинара молчала, и Ааронд, еще крепче сжав ее руку, потянул ее прочь.

– Ваша дорога будет опасна, но еще более опасно будет сегодня возвращаться домой, – раздалось за их спинами.

– Что?

– Не спешите домой, спешите туда, где вы найдете новый дом.

Теперь они смотрели на старую цыганку, словно она могла сообщить им то, что изменит жизнь, навсегда и безвозвратно.

– Ты, правда, можешь рассказать о моем будущем? – с каким-то благоговением в голосе спросила Тинара.

– Тебе не следует ничего знать о том, что грядет. Но слушайте мой совет, бегите сейчас, пока еще не слишком поздно.

– Идем, – Ааронд вновь попытался увести девушку, но она сопротивлялась, вселяя в его душу все большую тревогу.

– Мне все равно, что будет в будущем… Но одно я хочу знать, – она умоляюще посмотрела на юношу. – Я должна знать, – и обернулась к цыганке. – У меня дети?

Не успев ее остановить, Ааронд замер после этих слов. Внутри него снова что-то дрогнуло. Этот вопрос раскрывал больше, чем можно было подумать. Вопрос об их будущем. О том, смогут ли они пережить хотя бы эту зиму.

– Дети, – протянула цыганка. Ее губы раздвинулись, обнажив кривые зубы. – Из всех вещей, которые ты могла бы узнать от меня, ты спрашиваешь об этом? Что ж… У тебя будут дети… У тебя будет двое детей…

Радость захлестнула его. У них было будущее.

Цыганка перевела взгляд на юношу.

– И у тебя будет двое детей, – сказала она, буквально прожигая его взглядом.

– Конечно, – ответил Ааронд, прижав к себе Тинару.

Старуха хотела сказать еще что-то, но в этот момент девушка резко отшатнулась от Ааронда. К ним приближались служанки, которым было поручено следить за младшей дочерью хозяина. Тинара судорожно вздохнула и пошла им навстречу, как можно беззаботнее оглядываясь по сторонам. Казалось, что она просто гуляла, ненадолго задерживаясь у лавок уличных торговцев. На Ааронда она не оглядывалась, но он, хоть ему и было больно, прекрасно ее понимал.

– Парень, – цыганка подошла к нему совсем близко, и он увидел, как черны были ее глаза, светившиеся жизнью. – Береги ее. Я вижу вашу жизнь. Много любви. Много счастья и радости. Но и страданий не меньше. Тебе скажу то, что ей не сказала. Будет у нее двое детей. Вот только не суждено ей при жизни узнать, какими они вырастут.

Ааронд дернулся было, но старуха удержала его.

– А ты не отступайся от нее никогда, держись ее света, ее любви. Иначе беде быть.

Она разжала руку, и он, высвободившись, пошел прочь, думая над ее словами.

– И это… Про детей твоих, – вновь окликнула она его. – Будет у тебя ребенок, роднее, чем может быть родной. Вот только узнаешь ты о нем, когда поздно будет. Если только сам искать не начнешь. А найдешь, тогда и поймешь все, что до того не мог понять…

Сказав это, она скрылась в своем шатре. Ааронд смотрел ей вслед. Он пытался осознать ее слова. Его ангел поверила словам этой женщины. Ведь она сказала то, что было правдой. Значит, и про их будущее она говорила правду.

Ему нужно было оберегать свою любимую. И ради этого он был готов на все. Абсолютно.

***

Время шло, а она не появлялась. Мрачные мысли роились в его голове. Зря он отпустил ее домой, нужно было уезжать из города сразу, как говорила старуха-цыганка. И пусть бы за ними погнались, но они могли бы быть уже за много миль отсюда.

Но Ааронд уступил, он не вернул девушку, когда она уходила. И теперь, ожидая ее в условленном месте, не находил себе места от беспокойства. Его златовласый ангел мог попасть в беду, а он мог ничего не узнать. Тьма в душе начала разрастаться, захватывая все больше и больше. Это уже было не простое беспокойство. Умопомрачающая ярость, взращенная бессилием.

Где же ты ангел?

– Беги!

Голос, который он узнает из сотен других. Испуганный. Паникующий.

Она бежала. Зеленый плащ ярко выделялся на предзакатном снегу. Ее волосы сливались с последними лучами солнца. Он еще не видел ее лица, но уже знал, что она чувствует. Одна душа на двоих. Ее страх парализовал его. Сам он ни за что бы не испугался. Он слишком многое пережил, чтобы бояться. Хотя нет… было то, чего и он боялся – потерять ее.

Их разделяла всего пара шагов, когда она споткнулась. Или кончились силы. Он подхватил ее и понес к телеге. Она судорожно хватала его за руки, пытаясь что-то сказать.

– Он знает.

Он знает. Всего два слова, а сколько стоит за ними.

– Беги, а не хочу, чтобы с тобой… – ее голос был еле слышен.

Ааронд уложил ее и сам взобрался в повозку, зло хлестнул лошадь, торопясь убраться отсюда как можно дальше.

– А я не хочу без тебя, – почти прокричал он. – Чтобы не случилось, а всегда буду с тобой. Не брошу, словно трусливая тварь. Я люблю тебя!

Он знал, что их догонят. Груженая телега со старой клячей. Что они могли сделать? Что? Против охотников на резвых скакунах, откормленных, не знавших усталости? Он уже слышал их позади, но оглянуться не мог. Потерять надежду, вот что это значит.

Старая дорога была укутана снегом, ее еще не смяли колеса незадачливых путников, что решили отправиться в путь снежной зимой. Лошади было трудно, но она упрямо двигалась вперед, подгоняемая Аарондом.

– Он догонит, – Тинара сидела, обхватив колени руками.

– Нет!

Их найдут, в этом не было сомнений. По лету шансов было бы больше. Можно было потеряться в зелени, спрятаться под поваленным бревном, скрыть следы бурным ручьем. Но зимой… Сверкающий снег, девственно чистый не только затруднял движение, он открывал преследователем все тайны тех, кто пытался сбежать.

Чем дальше они углублялись в лес, тем медленнее двигалась телега. У старой лошади не хватало сил, чтобы пробиться сквозь высокие сугробы. Временами она замирала, будто бы говоря, что не двинется с места, но, вздохнув, делала еще несколько шагов.

– Нужно было ехать к тракту, – произнесла