Шрифт:
Закладка:
- Чтобы скрыть следы своего преступления, - пояснил он часом ранее начальнику отдела по особо тяжким преступлениям Володе.
- То есть ты считаешь, что он их всех смертельно ранил, поджег квартиру и сбежал?
- Это ты так считаешь, поскольку у тебя имеется свидетель, который видел выходящим из квартиры мужчину в крови. Мое дело - экспертиза.
- Но ты понимаешь, что квалифицировать его преступление теперь будем иначе. Мало того что он напал на них, так еще и оставил в опасности. Поджег квартиру и сбежал! - кипятился начальник убойного. - Желая скрыть следы преступления, он…
- Он убил их, Володя, - устало перебил его Смирнов, собираясь на совещание. - Просто убил.
- Но ты же сам сказал, что раны не были смертельными и погибли они от отравления дымом.
- И что? Огнем он их просто добил. Может, твой убийца не такой кровожадный, чтобы добивать их ножом. А огонь ему был в помощь. Или он вообще не убийца, а одна из жертв, которой удалось сбежать, а? Как тебе такая версия?
Версия Володе не понравилась. Она его расстроила.
- Ну вот, опять ты меня запутал, Толя! - сердито тараща глаза, завопил тот и погрозил ему пальцем. - Сегодня на совещании ты присутствуешь…
И Смирнов присутствовал. Рассеянно слушал докладчиков. Лениво мечтал о грядущей весне. Он любил ее. Всякую: от расхлябанного в кашу снега под ногами, проклюнувшихся почек и первой травы до теплых ливней и сумасшедшего пения птиц. Весна каждый раз ему что-то обещала. Выполняла или нет - другой вопрос. Но обещала точно.
А еще он любил весну за красивых женщин, в которых превращались все, даже дурнушки, попавшие под первые солнечные лучи. И соседка его - Соня Соколова - весной тоже превращалась в красавицу. Нет, она была не дурнушкой, а очень-очень симпатичной. Только пользоваться этим не умела. Вела себя со своей красотой как древний абориген с зеркальцем. То прическу немыслимую сделает, прибавлявшую ей лет десять. То одежду на себя напялит будто из маминого гардероба. Может, так и было?
А вот весной…
Весной Сонька стригла свои кудри коротко, ветер играл с ними, превращая в удивительное облако. В ее глазах отражалось небо, и они становились еще более синими, хотя куда уж! Старомодные одежды странным образом исчезали. Им на смену появлялись узкие юбочки, укороченные брючки, пиджачки в обтяжку. В этих нарядах Соня никогда не хмурилась и не закатывала глаза при встрече с ним, словно он главное недоразумение и помеха на ее пути. В них у соседки получалось смеяться, быть приветливой и отзывчивой. Хотя…
Хотя ситуация с котенком, которого он ей навязал спьяну, неожиданно всколыхнула Соню задолго до весны.
Она заставила ее суетиться, без конца бегать в магазин и аптеку, звонить в его дверь и задавать странные вопросы.
- Что скажешь о характере его повреждений? - с этим вопросом она пристала к нему в воскресенье вечером.
Он только-только вышел из душа после продолжительного забега на стадионе. Так он себя наказывал за вынужденную пьянку пятницы. Был почти голым, если не считать полотенца вокруг бедер. И тут Соня! Со странными вопросами! И что характерно: косы не заплела, как обычно. Волосы по плечам до лопаток вьются. Из одежды на ней тонкая кофточка без рукавов и джинсовые шорты по колено. Он никогда ее прежде в таком виде не наблюдал. Даже растерялся и смутился, потому что голый почти. Полотенце не в счет. А она стоит, будто не замечает, и все спрашивает, спрашивает о чем-то.
- Я вообще не понял, Соколова, что ты от меня хочешь? - Придерживая полотенце, он постарался выглядеть сердитым.
- Ответственности, Толя! - Она почти задохнулась от возмущения. - Ты принес мне котенка…
- Мы вместе его забирали, если что, - перебил он ее нелюбезно. Полотенце продолжало сползать по влажному телу. - Ты что же, Соколова, даже с котенком не способна справиться? Через день за помощью примчалась. Мне прийти его выкупать? Воды в миску налить? Или что?
Она обиделась. Это было очевидно. Да он и старался ее обидеть, если быть честным. Она была непривычно хороша. А он почти голый. Ну не мог не реагировать его организм! Пришлось даже дверью перед ее носом хлопнуть.
«Неудобно вышло, - с укором глянул он ниже пояса. - А все ты!…»
- Толя Смирнов, - окликнул его Володя. - Озвучь свою версию.
Несколько голов повернулись в его сторону. Полковник недобро смотрел исподлобья. Может, мысли умеет читать и понял, о чем сейчас главный эксперт размышляет?
- Какую версию, майор? - прикинулся непонимающим Толя.
- Ту, где спасшийся преступник может быть жертвой.
Володя раздраженно двинул по столу папку с документами, с которыми пришел на совещание.
- Это не версия. Скорее предположение. - Он нехотя поднялся.
Вообще-то не очень любил стоять в этом кабинете. В Толике роста было метр девяносто пять, а полковник еле до ста семидесяти дотягивал и подчиненных на голову выше себя не очень жаловал. По слухам, даже весьма неохотно брал на службу. Вот и сейчас смотрел нехорошо.
- Ну, предположи уж чего-нибудь, Смирнов, - едко поторопил его полковник. - А то сидишь здесь, как посторонний, будто не всех ворон успел посчитать. Ну!
- Я предположил, что скрывшийся с места преступления человек мог быть как убийцей, так и жертвой, которой удалось сбежать.
- Значит, убийца, по твоей версии, тоже сбежал? - Ноздри полковника раздулись от гнева. - Да сядь ты уже, Смирнов! Не торчи каланчой!
Толик, облегченно выдохнув, опустился на место.
- Убийца да, мог сбежать. А мог и остаться на месте преступления в числе жертв.
- И что свидетельствует в пользу такой твоей версии? - перегнулся над столом в его сторону Володя.
- Характер ранений на двух обгоревших телах один. А у третьей жертвы немного иной.
- Ты же сказал, что всем были нанесены удары колюще-режущим предметом! - возмутился Володя, распахнул папку, порылся в бумагах и достал его заключение. - Вот. Документ за твоей подписью.
- Я и не
