Шрифт:
Закладка:
- Все пройдет, Аня, - ответил Игорь. - Как проходит у очень добрых людей. И ты, конечно, будешь желать всем только жизни.
- Соглашусь с вами обоими, - заключил Сергей. - Есть только две непобедимые вещи на свете: жестокость и доброта. Между ними смертельный бой. Но сейчас я предлагаю тихо и мирно поехать в квартиру Ани. Нам есть что отметить: это мы раскрыли дело. Все версии следствия были связаны с крупными криминальными структурами. В сторону Егоровых, тупых и серых, как наша жизнь, никто бы и не взглянул. Похватали бы самых неугодных людей, выбили признание, дали бы сроки. И все бы заглохло, кроме дела Егоровой. Нашему крошечному бюро быть. И есть у него золотое сердце. Это, конечно, Нора. Марсианка, которая никогда не обвиняла меня в сексизме и дискриминации по половому признаку. А тебя я мысленно целую, милая, наивная, смешная, трагическая и гениальная Анюта. Ты еще поймешь, что победы - это не радость, а тяжкий труд, часто потери и боль. Но они того стоят, потому что это всегда поражения жестокости.
- Конечно, - тихо произнесла Аня. - Поехали ко мне. Я не представляла себе, как одна войду в квартиру. С ума бы сошла. Можете пить водку. А я буду варить борщ: у меня для него есть все в холодильнике. И раскрыть один секрет? Я целую полку заняла баночками с маринованным имбирем, чтобы вам угодить. То ли потому, что вы такие крутые профи, то ли потому, что разного оттенка блондины.
Галина Романова Жизнь Котова
Глава 1
Ей достался самый грустный кот. Вернее, не достался, а ей его достали. Точнее, навязали…
Был вечер. Обычный самый, одинокий вечер, которых за свою жизнь она пережила страшно вспомнить сколько. Вернулась с работы с пакетом вкусной, любимой еды. Рассовала все по полкам. Часть оставила на столе, собираясь порезать, поперчить, посолить, заправить и съесть. Она еще толком даже переодеться не успела, когда в дверь позвонили. То, что это сосед из квартиры напротив, Толик Смирнов, сомнений не возникло ни на секунду. Только он мог так звонить: точка-тире-точка. Пауза и снова: точка-тире-точка.
- Ну чего тебе, Толик? - устало поинтересовалась Соня, распахивая дверь. Помахала ладонью перед лицом, поморщилась. - Ты опять нажрался?
- Почему сразу нажрался, Соколова? - возмутился сосед и характерно качнулся.
Роста в нем было под два метра, и качался он всегда странно. Сначала надламывались колени, потом бедра шли влево-вправо, следом талия ходила туда-сюда, вступали плечи, и завершала все голова, мотаясь на длинной шее, как на пружине. Признак был отвратительным. Толик надрался изрядно.
- Мы просто посидели с ребятами в баре, - принялся объясняться Толик. - Одному парню присвоили майора. Обмывали звездочки. Меня пригласили как лучшего эксперта и просто отличного парня.
Экспертом Толик и правда был, что называется, от бога. Мог в цветочной пыльце след преступника отыскать. Но вот отличным парнем - тут Соня могла бы поспорить. И жену Толика, пока она у него еще имелась, всегда жалела. А когда та от Толика съехала, порадовалась за нее, хотя понимала, что не по-соседски это. Толика она знала лет десять, а то и больше, жену его мельком видела в течение полутора лет, но и того хватило, чтобы сделать вывод. Бедная она, бедная! Всегда одинокая при живом муже. Доброго слова не слышавшая, поскольку Толик был либо трезвым молчуном, либо пьяным. Это он с ней - своей соседкой - мог поболтать за жизнь. На всех остальных его не хватало. К слову, подобной привилегией лично она никогда не пользовалась. Толик ее ей навязывал. Вот как сейчас.
- Так чего хотел, Смирнов? - не пряча раздражения, спросила Соня.
У нее салат был приготовлен. Пижама разложена на кровати. Любимая книга в кресле на сложенном квадратом клетчатом пледе ждала. Все, что ей хотелось именно этим вечером в пятницу - поужинать, принять душ, обернуться пледом и усесться с книгой в кресло.
Плед был старым, ветхим и не спас бы от холода ни при каком раскладе. Но она каждый вечер пятницы в него куталась, потому что он будил милые воспоминания, делал ее жизнь уютной, милой, наполненной смыслом. Подарок мамы, которой с ней нет уже давно.
И тут этот Смирнов! Зачем она открыла?
- Соколова, есть что пожрать? - вдруг задал Толик неожиданный вопрос.
Вообще-то он никогда не попрошайничал. Если нужна была ложка соли или сахара, всегда бежал в дежурный магазин на углу, невзирая на погоду, состояние, настроение и здоровье.
- Чего это ты вдруг спросил? - озадачилась Соня, по-прежнему не впуская его и придерживая на всякий случай нижний угол двери ногой в тапке. - Кормить тебя не стану! И не проси.
- А я и не просил никогда, - неожиданно оскорбился Смирнов, сделавшись почти трезвым. - И не себе.
- Друзей твоих тоже кормить не буду, - надула она губы.
Вспомнилось, как Толик неоднократно пытался ее сосватать своим разведенным коллегам, остро нуждающимся не в ней, нет - в домашней еде, чистых выглаженных рубашках и периодическом сексе исключительно для здоровья. Она на него за это дулась, ругалась и не разговаривала, не открывала двери на его звонки.
- Не в друзьях дело, - поднял длинный указательный палец с идеально чистым ногтем Смирнов. - Хотя, признаюсь, интерес к моей холостой соседке у них не угасает.
То, что он назвал ее холостой, а не одинокой, немного его извинило.
- Бомжей тоже кормить не стану, - проворчала она, решив не сдаваться запросто.
- Я не про бомжей, а про котенка.
Лицо Толика, надо признать, вполне симпатичное, когда трезвое, жалостливо сморщилось. Его большое тело снова пошло волной.
- Он примерз к качелям и почти умер.
- Господи! Что за ужасы ты мне тут рассказываешь? - вытаращилась на него Соня. - К каким качелям? Почему примерз? Кошки, они же…
- Соколова, ты такая бестолочь! - возмутился сосед. - Битый час тебе объясняю: котенок почти умер. Кто-то его избил, он весь в крови. И примерз шерстью к железке на каруселях. Если ты его сейчас не заберешь, не окажешь первой помощи, не покормишь и не согреешь, его не станет.
