отозвался я.

– Чаще всего я не нахожу ответа.

– Я не помешаю вам, сэр Питер? – прозвенел за спиной женский голос.

Я оглянулся. Тень дерева, падавшая на лицо, мешала рассмотреть идущую женщину, но я все же узнал ее. Медленно повернув голову назад, увидел, что скамейка опустела.

– Нет, нисколько, мисс Пиил, – вежливо ответил я.

– Я увидела, что Мартина увела стража и пошла искать вас, – на ходу сообщила она. – Сначала вышла к Храму и только там сообразила, что вы – в саду.

Она сделала паузу, словно предоставляя мне время для ответной реплики, но я промолчал.

– Вы увезете меня отсюда, сэр Питер? – ее глаза, очень внимательные, когда она этого хотела, просительно рассматривали мое лицо.

– Сегодня вечером, мисс Пиил я готов провести обряд посвящения, – сдержанно ответил я и, не удержавшись, добавил – Если, конечно, вы не откажитесь к тому времени от своего намерения.

Мисс Пиил лишь молча качнула головой. Шагнула в сторону. И тут же остановилась:

– Мартин действительно взял эти деньги?

– Тайна исповеди не позволяет мне ответить вам, мисс Пиил.

– Тайна исповеди… Это всего лишь способ укрыться от правды, – заговорила она очень быстро – А правда проста: наш всеобщий любимец Мартин отступил от веры, ввязался в Игру и погубил свою душу…

Я не стал напоминать ей тост, произнесенный за ужином. Я сказал иначе:

– Вам так хочется верить в это, мисс Пиил.

– А вам, во что хочется верить вам, сэр Питер?

– В спасение для невиновных, – тихо ответил я.

Следом за моими словами ударил храмовый колокол.

11

Вопреки моим ожиданиям правосудие в Найте отправляли без какого-либо расчета на внешний эффект и без особых удобств. Сама герцогиня вышла из Храма в сопровождении пяти служителей. Еще двое служителей привели обвиняемого. Оружия ни у них, ни свиты герцогини не было. Впрочем, куда мог бы бежать Мартин, даже если бы захотел? Места для зрителей отвели под окнами Зеленых покоев. Видно, оттуда было действительно хорошо.

Откуда вышла леди Энн, я не заметил. Она вдруг, словно из воздуха возникла рядом с царственной сестрой, облаченная, как и сама герцогиня, в строгое черное одеяние без цвета отличия.

Леди Джейн окинула взглядом собравшихся и медленно произнесла формулу открытия судебного процесса. В ее устах она прозвучала словно молитва или просьба, чтобы кто-нибудь, неважно кто, остановил то, что вот-вот произойдет. Пронзительная тишина была ей ответом. Тогда герцогиня взглянула в глаза сестре:

– Ваше слово, миледи.

– Именем Ночи, великой и справедливой, обвиняю мистера Мартина Кеплена в краже 500 найтских талеров у сэра Генри Уайтхауза и прошу наказать по всей строгости законов герцогства Найт.

Леди Энн замолчала, и в наступившую тишину тут же вклинился сдержанный голос Мартина:

– Я признаю вину, ваша светлость.

– Обращаю внимания обвинителя, что украденные деньги не были найдены, – холодно заметила герцогиня. – Одно лишь признание вины не является достаточным доказательством для вынесения обвинительного приговора.

– У меня есть свидетель, ваша светлость, – с достоинством парировала леди Энн. – Офицер стражи, Энтони Рок, видел, как обвиняемый передал мешочек с деньгами фермеру Джайлсу.

– Пусть свидетель обвинения войдет во Храм, – распорядилась герцогиня. Голос ее был мертв, лишь глаза излучали странное ожидание. Неужели она надеялась, что ее офицер, сын Ночи, публично отречется от своих слов?

Молодой страж, как и все присутствующие безоружный, медленно выступил из-за спины леди Энн и поднялся по ступеням во Храм. Я успел увидеть его немного бледное, но решительное лицо. Два служителя из свиты герцогини вошли следом за ним. Прошло не более трех минут, и офицер вновь показался на храмовых ступенях.

– Ночь приняла клятву, – торжественно возвестила леди Энн, искоса взглянув на сестру, словно происходящее доставляло ей особое удовольствие.

Я же смотрел на Мартина. Все складывалось не так, как он предполагал. Он стремился к скорой самоубийственной смерти. На деле все грозило перерасти в долгое и нежелательное разбирательство. Тем не менее, он держался спокойно.

– Ваша светлость, фермер Джайлс не знает происхождения денег, которые я передал ему на хранение, – твердо произнес Мартин. – Я обманул его.

– Предлагаю спросить у самого Джайлса, – краешками губ улыбнулась леди Энн.

– Обращаю внимание обвинителя на то, что фермер Джайлс не принадлежит Ночи, следовательно, не может дать клятву во Храме, – хладнокровно заметила герцогиня.

Лицо леди Энн чуть дернулось, и я подумал, что существование между двумя верами дается ей труднее, чем кому бы то ни было другому. Или это тоже одно из твоих испытаний, Всевидящий?

– И все же я настаиваю…

Договорить леди Энн не успела. Герцогиня оборвала ее небрежно:

– Как вам будет угодно, миледи.

Двое стражей без оружия тут же вывели Джайлса на середину площади. Проходя мимо, фермер одарил меня укоризненным взглядом, словно говоря, я предупреждал вас, а вы не поверили мне.

– Что вам известно о деньгах, данных вам на хранение? – ровно спросила леди Энн.

– Мистер Кеплен передал мне мешочек с деньгами, сказав, кому я должен их вручить после его смерти, – обстоятельно разъяснил фермер. – Разумеется, я сосчитал монеты в его присутствии. Там было ровно тысяча два найтских талера.

– Взял с вас мистер Кеплен какую-либо расписку? – продолжала допрос леди Энн.

– Нет, миледи, – коротко ответил фермер.

– Вас не удивила такая огромная сумма и то, как вам передали деньги?

– А чему тут удивляться? – усмехнулся Джайлс. – Мистер Кеплен – хороший игрок, стало быть, деньги имеет. А что дал мне их просто так, тоже не диво. Я, может быть, и несколько несдержан на язык, но вором отродясь не был.

– Человек, которому вы должны передать деньги, тоже принадлежит Игре? – выдохнула леди Энн.

– Прошу прошения, миледи, но по закону я не должен отвечать на этот вопрос, – невозмутимо парировал фермер. – Тайна завещания может быть открыта лишь после смерти завещателя.

Показалось ли мне, что в его голосе проскользнула нотка сожаления?

– Джайлс, – отозвался со своего места Мартин, – я запрещаю вам и после смерти моей называть кому бы то ни было имя моего наследника.

– Будет исполнено, мистер Кеплен, – склонил голову фермер. И опять в глазах его сверкнуло неодобрение.

– Только наследовать будет нечего, – сквозь зубы процедила леди Энн.

– Ваша милость, ошибается, – дерзко заметил Джайлс. – Даже с учетом судебных издержек останется значительная сумма.

– У меня больше нет вопросов к свидетелю, – отрезала леди Энн.

– Тогда позвольте мне, миледи, – неожиданно вмешалась герцогиня. – Джайлс, покажите нам мешочек с монетами.

Фермер молча вынул кошель.

– Сэр Генри, узнаете вы в этом предмете свою собственность? – бесстрастно спросила герцогиня.

Уайтхауз медленно, словно нехотя, приблизился к Джайлсу и внимательно