Это было плохо, потому что если кто-то сейчас меня заметит и придет, то побег придется отложить на неопределенное время.

В конце концов плюнув, я сползла с кровати, больно ударившись боком о пол, и полезла под неё. И дальше, под следующую и следующую кровати, пока не добралась до угла и места, как мне показалось, слепой зоны камеры.

А затем воспользовалась своей магией иллюзий.

Теперь они меня не смогут увидеть.

Главное, не издавать звуков. Звуки я заглушать не умела.

6 глава

Я размяла свои конечности, и боль притупилась, но из-под кровати не стала выбираться, ибо камеры могли меня засечь. К сожалению, это человеческий глаз я могла отвести, а вот технический — не умела.

Я не долбаный хамелеон, я всего лишь владею магией иллюзий. И могу менять свою внешность, точнее, корректировать. Цвет волос там, черты лица. Но тот же рост, к примеру, или худобу-полноту добавить себе не могла. Такое я могла решить только с помощью одежды.

И полностью быть невидимкой, как это показывали в разных фантастических фильмах этого мира, никогда не умела.

Я лишь отводила от себя взгляд. Становилась неинтересной для людей. И для сородичей тоже, ибо моя мама так же, как и люди, меня не замечала, пока я не дотрагивалась до неё рукой. Мы с ней тренировались.

Вот и сейчас я тоже применила ту самую магию, которая спасала меня много лет от всяких нехороших личностей. И просто лежала и ждала, когда откроется дверь, чтобы можно было выбежать наружу.

Ужасно хотелось пить, есть и одновременно в туалет. Судя по свету из окон, дело было к вечеру. А я позавтракать успела только утром, как и посетить туалет.

Но приходилось терпеть.

Время шло, и я уже чуть ли не задремала, как открылась железная дверь в камеру.

С моего ракурса я видела лишь черные берцы и брюки, даже подумала, что это мужчина, но когда услышала хриплый женский голос, то поняла, что нет.

Это та самая Настюха.

Она застыла на пороге, видимо заметив, что меня нет на кровати, и поэтому я решила подождать, когда она отойдет от двери, чтобы потом быстро выбраться и пробежать мимо неё, а то, если я в неё врежусь, она меня заметит, как бы я ни отводила ей взгляд. И тогда точно поймает.

Поэтому просто была на низком старте.

А вот Настюха, видимо уверенная в том, что я не смогла бы никуда сбежать из камеры, начала вести себя как маньяк из какого-нибудь долбаного дешёвого ужастика.

— Ай-ай-ай, — лениво произнесла она, водя каким-то металлическим предметом по спинкам кроватей. — Это что же ты, Таисия, вздумала сбежать, что ли? Это ты зря…

То, что этой твари было известно моё имя по паспорту, было хреново.

Это значит, что документы были у них. И мне еще и документы придется искать, прежде чем свалить из этого жуткого места. Ибо новый паспорт сделать — тот еще геморрой.

А Настюха тем временем медленно начала перемещаться туда-сюда, не отходя далеко от двери, которую даже не закрыла, и загораживая тем самым мне место для побега.

Но когда она пошла в противоположную от меня сторону, я вылезла из-под кровати и, не обращая внимания на её болтовню, рванула к выходу. И тут в меня что-то воткнулось, прямо в бок, и я почувствовала такую дичайшую боль, что грохнулась, ударившись об пол с размаху всем телом, и задергалась, как припадочная.

— Вот сучка, а? Хотела сбежать? Ну-ну, — хрипло рассмеялась Настюха, подходя ко мне и пребольно пиная по ребрам, отчего я согнулась пополам и заскулила.

А она что-то выдернула у меня из бока, поднесла к моему носу устройство и показала, что это было, пока я продолжала лежать и пытаться прийти в себя.

— Это электрошок, и в следующий раз не советую от меня сбегать. Получишь двойную порцию. Это я тебя еще слегка приласкала. А теперь быстро поднялась, шалава, и пошла обратно на своё место! — рявкнула она прям мне в ухо и, выпрямившись, вновь пнула по ребрам.

Я в шоке уставилась на неё снизу вверх, и, клянусь, её глаза сверкнули каким-то ярким светом.

У меня даже дыхание перехватило от ужаса.

И пока я соскребалась с пола и кое-как, прихрамывая и держась за ребра, шла обратно к той кровати, на которую они меня определили, поняла, что теперь я в настоящей жопе. Ибо эта здоровенная тетка с обожжённым лицом и в черном костюме охранника является кем угодно, но не человеком.

Ведь на неё мой отвод глаз не действовал.

Только магия иллюзий. Потому что на мою особенную внешность она внимания не обращала.

И мне «повезло» на неё нарваться.

А дальше в моей жизни наступил самый настоящий черный период.

И первый год в интернате мне показался просто раем по сравнению с тем, что происходило сейчас.

Настюха мне популярно объяснила, как я буду жить дальше.

А дальше я буду шить гребаные джинсы довольно известного дорогого бренда с четырех утра до двенадцати ночи, отвлекаясь лишь на завтрак, обед, ужин и в туалет.

И да, если буду волынить, то буду попадать на воспитание к охране. А затем, схватив меня за волосы, как котенка (силищи в этой бабище было как у здорового мужика), потащила показать ту, что сейчас находится на этом самом «воспитании».

Она открыла камеру, и я увидела голую забитую женщину примерно моего возраста. Она была вся в синяках и кровоподтеках. Жалась в угол совершенно пустой камеры и смотрела на нас дикими от ужаса и страха глазами. Я заметила кровавые разводы у неё на бедрах. И поняла, о каком воспитании идет речь. Похоже, её жестоко насиловали и избивали — и судя по всему, не один день.

— Видела? — спросила меня Настюха. — Если не хочешь превратиться в это, — она с брезгливостью ткнула пальцем в несчастную женщину, которая прикрыла голову руками и даже поскуливать начала, — то будешь пахать как миленькая. Поняла?

Я от увиденного даже не сразу смогла ответить, поэтому получила болезненный тычок под ребра и, заикаясь, произнесла:

— П-поняла.

Затем Настюха вывела меня из здания и показала, как оно охраняется.

На входе сидели двое мужиков не самой приятной наружности, в военной одежде, с оружием. Помимо них еще трое.

Один на воротах в будке, двое с собаками патрулировали территорию.

Мужчины в здании