Она заметила наши переглядывания и насторожилась. Улыбка сползла с милого лица, а родные глазищи наполнились тревогой: — Олежек, что?? Что-то ещё случилось?

Я заметил, как Айк с Софьей виновато опустили глаза. — Ты только сильно не расстраивайся, ладно? Понимаешь… Нина Сергеевна… она…

— Да не мямли ты, Олег! Что ты тянешь меня за хвост!! — она вскочила со стула и схватила меня за руку. Я заметил, как улыбнулись Айк с женой, но Аллочка этого не увидела, она в беспокойстве стиснула мои пальцы.

Я вздохнул: — Нина Сергеевна ещё зимой обморозила ступни и их ампутировали. Она скрыла это от нас, а Владимир был у неё и узнал. Ещё она сказала ему, что продаёт квартиру, а сама переезжает куда-то на окраину Красноярска. — Жена медленно опустилась на стул, грустно спросила:

— ну почему ты опять промолчал, Олег? Ведь она моя мать. Какая бы ни была, но мать!

Я встал и обнял её. Печально усмехнувшись, Софья сказала: — мы ведь тоже знали, Ал. Промолчали потому, что боялись: вдруг у тебя от расстройства молоко пропадёт? Как можно лишить младенца материнского молока?

— Девочки, давайте лучше подумаем, что будем делать? — как всегда, Айк был не расположен к долгим обсуждениям.

— Я не знаю… — моя Радость с надеждой и тревогой смотрела на меня. Я бодро ответил:

— мы заберём её к себе, что ещё тут думать. — Сознаюсь, я трусливо промолчал о том, в каком состоянии тёщу увидел Владимир. Айк хлопнул по столу ладонью:

— тогда так: сейчас я переговорю с Кареном, чтобы он выделил машину с носилками. Мы с Олегом завтра едем в Красноярск и забираем твою мать, Алла.

— Она с вами не поедет, — Аллочка покачала головой, — надо мне ехать.

— Ты что, Алка! Как ты оставишь двухнедельного ребёнка? Может быть, мне ехать с мужчинами? — Софья вопросительно смотрела на нас.

Я никак не мог допустить, чтобы жена увидела тот ужас, о котором рассказывал Владимир, поэтому сказал: — нет, ты не поедешь. Возможно, нам придётся задержаться ещё на день. Оставайся с детьми, а мы поедем за Ниной Сергеевной, — вопросительно глянул на Гранецких: — Айк, ты едешь, да? А вы, Соня? — Конечно, было очень желательно, чтобы она ехала тоже. К счастью, она кивнула головой, соглашаясь. Вожак недовольно покосился на неё:

— лучше бы ты тоже осталась дома. Ехать далеко, дорога отвратительная.

Софья фыркнула: — Айк, я беременная, но не больная! Твоя излишняя забота начинает меня раздражать! Давай звони Карену, нам действительно нужна санитарная машина.

* * *

Через день мы выехали в Красноярск. Санитарную машину Карен отправил чуть раньше. Оно и понятно: “санитарка” по объездной лесной дороге не проедет, да и скорость у неё невелика. Ещё мы попросили с машиной отправить пару волчиц — санитарку и медсестру. Экспедиция, в общем, собралась солидная: Айк с женой на своей машине, я — на своей. Денис с Иваном — на третьей. Тёща тёщей, но я не забывал, что целых два охраняемых объекта отправляются за триста с лишним километров.

В Красноярск приехали после обеда. Мои парни ворчали, что мы так долго тянулись, но тут же заглохли, когда я им намекнул, что Софья беременна. Подъезжая к городу позвонили Карену. Он сообщил, что “санитарка” тоже на подходе. Я беспокоился, что водитель не найдёт нужную улицу и дом, но Айк поморщился: — не морочь мне голову по пустякам.

Перед тем, как отправляться к тёще, я уговорил всех зайти в кафе и пообедать, подозревая, что после посещения бомжатника, в которую превратилась квартира Нины Сергеевны, никакая пища нам в горло не полезет. Софья приглашала всех к своим родителям, но мы с Денисом и Иваном сочли это невежливым. Одно дело дочь и любимый зять, а другое — трое здоровенных чужих мужиков. Она недовольно скривилась, а Айк решил, что разделяться мы не будем, пообедаем все вместе в ресторане гостиницы “Старая крепость”. Нам с парнями было всё равно, лишь бы мяса побольше, да не слишком дорого. Вожак же больше беспокоился о том, чтобы его ненаглядная была накормлена вкусно, питательно и качественными продуктами. Софья тут же отзвонилась родителям, сообщила, что обедать мы к ним не приедем, но сказала, чтобы они собирались. Оказывается, Анна Витальевна с Михаилом Ивановичем поедут с нами в Междуреченск, погостить у дочери.

В гостиничном ресторане нас и правда неплохо покормили. Что приятно — Айк сам расплатился за всех, отмахнувшись от наших денег. Софья тоже и бровью не повела, не жадная пара у вожака, надо отдать ей должное. Я как-то всё не мог решиться к Нине Сергеевне ехать, как перед прыжком в ледяную воду, но деваться некуда, надо дело делать.

* * *

У меня было опасение, что мы уже не застанем тёщу в этой квартире, но нам повезло. Всё та же обшарпанная, в заплатах из кусков фанеры дверь. Она открылась от простого толчка, и в нос нам ударило густым зловонным запахом гниющего человеческого тела, экскрементов и ещё чего-то, мерзкого и отвратительного. Побелела и, покачнувшись, прислонилась к груди мужа Софья. Он подхватил её на руки; мотнув головой в сторону лестницы, передал Денису: — унеси её в мою машину. Там, на заднем сиденье, сумка. Она сама скажет, что ей дать. — Софья задёргалась на руках у гвардейца:

— не надо, пусти! Я с вами пойду! Айк, она же тебя не знает, да и Олега давно не видела!

Муж мученически вздохнул, завёл глаза к потолку: — Соня, тебя вырвет сейчас, я же знаю! Ну что ты упрямишься?

Софья молча освободилась из рук Дениса, встала на ноги, всё ещё бледная, серые глаза смотрят упрямо. Я шагнул в квартиру, Айк за мной. Остальные вошли следом. Всё было ещё хуже, чем год назад. Оторванная дверца старого шкафа держалась на одной петле. В кухне выбито стекло в окне, и дыра заткнута подушкой. На столе гора грязных тарелок с заплесневелыми остатками каких-то объедков, между ними, не спеша, ползают большие тараканы. Перешагивая через узел какого-то подозрительного на вид тряпья, Айк запнулся за пустую водочную бутылку, которая с грохотом покатилась по грязному, чем-то залитому полу. Вообще, пустые бутылки были везде: на полу, на подоконнике, даже на шкафу.

Нина Сергеевна лежала на своём старом диване, укрытая рваной тряпкой, бывшей когда-то байковым одеялом. Запах шёл прямо нестерпимый. Зажав рот Софья, всё же, бросилась прочь из квартиры. Денис устремился за ней. Женщина с трудом приподняла