Воцарилась тишина, отягощенная общим ожиданием, от которого у Лукана перехватило дыхание.

Несколько мгновений ничего не происходило.

Затем большая бронзовая печать в центре платформы начала двигаться, скользнув вбок в скрытую нишу, открывая темноту под ней. Низкий гул от ее движения был заглушен песнопениями толпы, которые становились все громче по мере того, как отверстие — яма — становилось все шире. Когда печать, наконец, скрылась из виду, толпа зааплодировала еще громче, чем прежде. Лукан почувствовал, что у него почти закружилась голова, когда он взглянул на заключенных. Юноша смотрел на яму широко раскрытыми от ужаса глазами, в то время как плечи пожилого мужчины сотрясались от рыданий. Зандруса стояла неподвижно, глядя прямо перед собой.

Затем начали барабаны — сначала медленно, словно бой огромных невидимых часов, отсчитывающих последние мгновения жизни заключенных. В толпе воцарилась тишина, темп убыстрялся, пока единственным звуком не остался барабанный бой, эхом разносящийся по амфитеатру. С каждым ударом сердца беспокойство в животе Лукана подступало все ближе к горлу. Его внимание привлекло какое-то движение: близнецы Констанца, принимающие ту же позу, что и раньше: сестра впереди, с вытянутой рукой и растопыренными пальцами, ее брат позади, с поднятой левой рукой. Оба мерцателя готовились использовать свою магию против... чего?

Но Лукан уже знал. Он знал с того момента, как Блоха рассказала ему об этом прошлой ночью, даже если он отказывался в это верить. Теперь, когда он смотрел на заключенных, прикованных цепями вокруг ямы, когда его сердце колотилось в такт барабанному бою — и когда он почувствовал серию едва заметных толчков в камне под собой, — он, наконец, признал то, что знал все это время. Блоха не шутила. Милосердие Леди... Он хотел закрыть глаза, но вместо этого продолжал глядеть на яму, не в состоянии отвести взгляд.

— Вот и она! — крикнула Блоха.

Чудовище поднялось из темноты, словно ночной кошмар, проскользнувший в настоящий мир. Лукану оно показалось похожим на червяка, хотя на самом деле было так же близко к червю, как волк к щенку. Потеряв дар речи, он наблюдал, как из глубин ямы появляется огромное существо, первобытная сила которого каким-то образом пережила эпоху, когда оно появилось на свет. Оно двигалось медленно, его удлиненное тело изгибалось вверх с томлением хищника, которому нет равных.

Хищника, которому больше не нужно охотиться.

Барабанный бой прервался, а затем затих, когда барабанщики попятились, на их лицах отразился ужас. По амфитеатру прокатились радостные крики, когда толпа обрела голос. Желто-коричневое тело червя выгнулось дугой в ответ на звук, из панциря вдоль спины торчал ряд острых черных шипов. Песок и грязь посыпались с огромных клыков существа, когда оно поворачивало свою массивную голову в разные стороны. Пытается определить, откуда доносится звук, понял Лукан, когда его первоначальный шок отступил. Проклятая тварь, должно быть, была слепа.

— Гаргантюа! — закричала Блоха, практически подпрыгивая от возбуждения.

— Гаргантюа? — повторил он, взглянув на девочку.

— Так ее зовут.

— Ее? Откуда ты знаешь, что это...

— Просто смотри!

Существо — Гаргантюа, — похоже, не заметило трех предлагаемых блюд, несмотря на то, что двое из них делали все возможное, чтобы их заметили. Юношу трясло, губы дрожали, когда он произносил отчаянную молитву, в то время как мужчина постарше описался от страха, его грудь вздымалась, когда он набирал полные легкие воздуха. Зандруса стояла неподвижно, как статуя, ее напряженные челюсти и раздувающиеся ноздри были единственным признаком ужаса, который она, должно быть, испытывала, глядя на червя.

Гаргантюа рванулась вперед, быстро, как удар хлыста, но не к одному из пленников — вместо этого она ринулась вверх.

— Кровь Леди, — прошептал Лукан, приподнимаясь. — Она собирается сбежать...

Приглушенный треск расколол воздух, словно отдаленный раскат грома. Червь отпрянул, как от удара, и в воздухе вспыхнула паутина бирюзового света: светящаяся магическая решетка в форме купола, которая окружила всю яму и трех пленников. Через мгновение решетка исчезла из виду. Мерцатели, понял Лукан, взглянув на них. Если кто-то из близнецов и чувствовал какое-то давление из-за того, что был единственным барьером, который не давал червю сбежать и разнести амфитеатр в пыль, они, конечно, этого не показывали. Женщина даже слегка улыбалась, пока ее пальцы плели в воздухе невидимые нити. Лукан в недоумении покачал головой. Высокомерные ублюдки.

— Садись, — сказала Блоха, закатывая глаза, и потянула его обратно на скамью.

Возможно подстрекаемая свистом толпы, Гаргантюа попыталась снова, на этот раз сделав выпад в другом направлении. И снова отпрянула при звуке отдаленного грома, паутина на мгновение замерцала, прежде чем снова исчезнуть. Существо предприняло еще три попытки, каждая из которых была более яростной, чем предыдущая.

Каждый раз оно было отброшено магией мерцателей.

Разъяренная, по-видимому, своей неудачей, Гаргантюа запрокинула голову и издала низкий рев, который на мгновение заглушил шум толпы, ее челюсть раскрылась, как лепестки цветка, открывая зияющую круглую пасть, наполненную бесчисленными рядами иглообразных зубов. Существо отступило, готовясь к новой попытке преодолеть невидимый барьер.

Затем она остановилась.

С мучительной медлительностью Гаргантюа повернулась к юноше, который все еще безудержно рыдал, наполовину подвешенный на цепях, его колени подогнулись. Червь наклонил свою огромную голову, словно прислушиваясь. Или ощущая вибрацию, подумал Лукан, вспомнив, как некоторые змеи охотятся, чувствуя движение своей жертвы. Неудивительно, что Зандруса изо всех сил старалась оставаться неподвижной.

Юноша поднял голову, как будто впервые осознав, что он стал объектом внимания червя. Возьми его, молча уговаривал существо Лукан. Он почувствовал прилив вины за то, что желал смерти мальчику, но Зандруса должна была выжить, и, если это означало, что мальчик должен умереть вместо нее, так тому и быть. И все же, наблюдая за мальчиком, дрожащим перед пастью червя, он не мог отделаться от мысли, что никто не заслуживает такого конца — и уж точно за преступление, связанное с продажей коммерческой тайны.

Возможно, сама Леди согласилась, потому что червь отвернулся от мальчика и вместо этого сосредоточился на мужчине постарше, который начал биться в своих цепях с горящими от ужаса глазами.

— Давай, — пробормотал Лукан себе под нос, чувствуя не меньшую вину за то, что надеялся на смерть этого человека. Избавь бедолагу от страданий и положи конец этому фарсу. На мгновение показалось, что червь согласится; Гаргантюа наклонилась к мужчине, который закричал и отвернулся, безнадежно дергаясь в своих цепях. Лукан затаил дыхание, когда червь отступил, изогнув тело, словно готовясь нанести удар... Только для того, чтобы вяло развернуться. Нет, подумал Лукан, чувствуя нарастающую панику. Нет, нет, нет.

Он беспомощно наблюдал, как Гаргантюа приближается к Зандрусе.

При таком неожиданном повороте событий по арене прокатился рев. Люди вскочили на ноги, приветливо крича.