детей — все летит к чертям. Мое будущее — тоже.

Он бросил на меня быстрый взгляд. Но я ставил на то, что он был хапугой на благо многим людям. После долгого-долгого молчания он заговорил, и я понял, что он действительно воспрянул духом.

— Что ж, ладно, — сказал он. — Я понимаю, Стив. Чему быть, того не миновать.

Джордж Страуд-6

Утро в понедельник — это общий знаменатель уныния и тоски во всем мире. Ничего не может быть хуже ни для миллионера, ни для нищего.

Однако я всего на четверть часа опоздал к завтраку, отметив про себя, что крошечные изюминки из воскресного пирога успели к утру вырасти в полновесные сливы. Джорджия ритмично дубасила в перекладину стола, отчего столешница постоянно дрожала. Мне снова пришло в голову, что у ребенка, пьющего утром молоко, появляется такое же рассеянно-довольное выражение, как у сытой коровы. Тут явно налицо какое-то духовное родство.

Было ясное солнечное утро, настоящая весна, всерьез и надолго. Я приступил ко второй чашке кофе и стал думать о клумбах в саду, что с ними делать этим летом, как вдруг Джорджетт сказала:

— Джордж, ты просматривал газету? Какая ужасная история с этой женщиной, которую мы, помнится, встречали у Джанота.

Я взял газету. Искать не пришлось. Главная сенсация — на первой странице. Полин Дэло нашли мертвой.

Ничего не понимая и не веря своим глазам, я дважды перечитал заголовки. Но на фотографии была Полин.

В заметке сообщалось, что нашли ее в воскресенье около полудня, а смерть наступила накануне около десяти вечера. В субботу. Примерно в это время я с ней и расстался.

— Это она самая? — спросила Джорджетт.

— Да, — ответил я. — Кажется, она.

Ее убили тяжелым стеклянным графином. Никого не задержали. Допросили ее ближайших друзей, одним из них был Эрл Джанот, но этот известный издатель не видел Полин несколько дней. Вечер провел со знакомыми, а после обеда обсуждал дела со своим заместителем.

— Ужасная история, верно? — спросила Джорджетт.

— Да.

— Ты будешь допивать свой кофе? А, Джордж?

— Что?

— Допивай кофе, и я отвезу тебя на станцию.

— Да. Хорошо.

— Что-нибудь не так?

— Да нет, все в порядке.

— О Господи! У тебя такой мрачный вид.

Я улыбнулся.

— Кстати, — продолжала Джорджетт, — я тебе не сказала, мне понравилась новая картина, которую ты вчера принес. Та, где только две руки. Но она в ужасном состоянии, ты не находишь?

— Да, в ужасном.

— Это Луиз Паттерсон, да?

Внутри меня росло чувство тревоги.

— Да, скорей всего.

— Бог с тобой, Джордж, да что это ты сегодня отвечаешь так односложно: «да», «нет», «скорей всего»? Что-нибудь случилось?

— Нет, ничего не случилось.

— Где ты раздобыл это новое полотно?

— Да приобрел по случаю.

Я прекрасно помнил, что видел, как Эрл входил в дом, где жила Полин, около десяти вечера в субботу. Она зашла туда живая. А теперь он заявил, что не видел ее несколько дней. Почему? Ответ мог быть только один.

Узнал он меня или нет?

Да какая разница! Все равно я здорово влип. Стоит мне всплыть на поверхность, как я окажусь под перекрестным огнем. А это означало бы порушить счастье Джорджетт, Джорджии, мой семейный очаг, всю мою жизнь.

Мне меньше всего хотелось, чтобы мое имя упоминалось в связи с этим преступлением. И это прикрывало Джанота как нельзя лучше. Но ведь он наверняка видел, как кто-то наблюдал за ним, когда он вошел в дом вместе с Полин.

— Джордж?

— Да?

— Я спросила, что ты знаешь об этой Полин Дэло.

— Очень мало.

— О Господи! Да из тебя сегодня надо слова клещами вытаскивать!

Я еще раз улыбнулся, проглотил остатки кофе и сказал:

— Жуткая история, а?

Джорджия кое-как собралась в школу, я с трудом попал на станцию. В поезде перечитал все газеты, изучил все подробности, но практически не узнал ничего нового.

На работе я прошел в свой кабинет, и секретарша тотчас сообщила мне, что звонил Стив Хаген и просил зайти к нему, как только я появлюсь.

И я отправился на тридцать третий этаж.

Хаген был невысокий черноволосый крепыш. Родился он из чрева банковского сейфа, и отцом его был компьютер Ай-Би-Эм. Я знал, что Стив предан Джаноту чуть ли не до самозабвения.

После того как мы поздоровались и обменялись ничего не значащими фразами, он сказал, что хочет поручить мне особое задание.

— Бросьте все, что у вас там идет в пожарном порядке на вашем этаже, — сказал он. — Это дело поважней. Чем вы сейчас занимаетесь?

— Ничем особенным, — ответил я. Затем, раз уж этого все равно нельзя было избежать, я добавил: — Кстати, я только что прочел о том, что случилось с Полин Дэло. Чертовски жуткий случай. Вам что-нибудь известно?

— Да, это скверно, — коротко и сухо ответил Стив. — Мне ничего не известно.

— Я подумал, может быть, Эрл…

— Да, конечно. Но я знаю об этом не больше вашего.

Он пошарил глазами по столу, взял какие-то бумаги, просмотрел их, затем снова обернулся ко мне. Помолчал, тем самым давая понять, что сейчас мы приступим к делу.

— Нам предстоит выполнить не очень трудную, но весьма деликатную работу, и из всех наших сотрудников вы, пожалуй, лучше других сможете возглавить ее. — Я молча ждал, и он продолжал: — Суть дела сводится к тому, что надо отыскать неизвестного нам человека. Собственно говоря, то же самое, что розыск. — Он опять подождал и, так как я молчал, спросил: — Возьметесь?

— Конечно. Имя, фамилия?

— Мы не знаем.

— А как же…

Стив полистал свои бумаги.

— Разыскиваемый нами человек в субботу вечером заходил в гриль-бар на Третьей авеню, который держит некто Гил. С ним была довольно эффектная блондинка, также нам неизвестная. Потом они зашли в антикварную лавку на Третьей авеню. Надо думать, побывали в нескольких лавках. Но в одной из них он купил картину, которая называется «Иуда» или что-то в этом духе. Он приобрел эту картину у хозяина лавки, предложив ему больше, чем какая-то женщина, которая также хотела купить это полотно. Фамилия художницы — Паттерсон. Согласно нашей картотеке, — тут Стив Хаген протянул мне тощий конверт из грубой бумаги, взятый из картотеки, — эта самая Луиз Паттерсон была довольно известна десять-двенадцать лет тому назад. Обо всем этом вы можете прочесть сами. На картине, купленной нужным нам человеком, изображены две руки, и она, кажется, в плохом состоянии. Не знаю, сколько он отдал за нее. Затем этот мужчина вместе со своей дамой зашел в коктейль-бар