Что касается Игоря, то я не могу сказать, что мне вот так вот сильно его хочется. На самом деле нет, но, возможно, я изменю свое мнение, когда у него будет время проявить себя?

«Дать, не дать?» — вот честно, я хуже Гамлета.

Глава 17

Сюрпризы и жизненные зигзаги

Нет времени на медленные танцы!

Владимир Вишневский

Ужин прошел в очень тёплой душевной атмосфере маленького, уютного ресторанчика. Мы выбрались оттуда сытые, довольные и весьма благодушные.

Прогулялись по территории курорта, подышали свежим воздухом, посмеялись, вспоминая веселое студенчество, и, проходя через бар на первом этаже отеля, прихватили бутылку шампанского.

Я не знаю, как можно еще сильнее намекнуть на продолжение банкета в спальне?

Хорошо же, я, кажется, готова к экспериментам.

Пока Игорь ходил за ведёрком со льдом, я успела поговорить с Лерой, убедиться, что дома у них с Тигрой всё в порядке, и они раньше завтрашнего обеда меня назад не ждут:

— Мама, у тебя есть уникальная возможность с утра поспать, до скольки хочешь. Ни будильника, ни домашних. Наслаждайся!

Я решила, что устами младенца глаголет истина. Пусть конкретно этому «младенцу» уже двадцать лет, а я все еще помню ее невозможно трогательной трехкилограммовой крошечкой, но время от времени изрекает деточка мудрые мысли.

И когда она так незаметно повзрослела?

Переодевшись в лёгкое домашнее платье, нарезав апельсин, открыв сырную тарелку, достав конфеты и орешки, я устроилась на диване.

В ожидании чуда.

Или хотя бы романтического вечера.

Езус-Мария, Арина, ты же пишешь любовные романы! Ну, неужели это так трудно — настроиться на нежность, поймать горячую волну страсти?

У нас, женщин, все от головы идет.

А у меня там нынче «ночь на кладбище».

Нет ни эмоций, ни желаний. Кроме сожалений и печали — ничего.

Темно, тихо, почти уже спокойно.

Вероятно, мой меланхолический настрой был выразителен, поэтому вернувшийся с ведерком Игорь опустил в него бутылку, а сам, устроившись рядом на диване, утащил меня к себе в объятья.

— Тебе вредно много думать, Ариш. Сразу грустить начинаешь.

Фыркаю:

— А как иначе? Я же должна столько всего предусмотреть…

— Сейчас ты отдыхаешь, все предусмотрено. Расслабься, — и он начинает целовать: ушко, щеку, скулы, нос, лоб.

Прижимает сильнее, выдыхает в волосы. Склоняется ближе, и поцелуи становятся горячее, требовательнее.

Губы, шея, ключицы, плечо.

Верх платья тихо съезжает на талию.

Кожа начинает гореть, а я — удивляться своей реакции.

В тот момент, когда Игорь после поцелуя прихватывает зубами сосок через кружево бюстика, я уже согрелась и вполне готова проявить некую активность.

Но этого пока не требуется.

Уже давно не пылкий юноша, а уверенный в себе мужчина, опускает меня на диван, гладит, нежно касаясь. Обеими руками от ушек через шею ведет до груди, сжимая ее. А следом так же проходит с поцелуями.

Устроившись рядом и подперев одной рукой голову, а другой прижав меня к себе за талию, Игорь скользит горячим взглядом от моих губ до пояса, где еще болтается платье и внимательно меня рассматривает.

Мне кажется, что я уже вся розово-красная от смущения, ожидания, предвкушения.

И оттого, что он не побрился.

— Какая же ты красавица, Ариш. Ты в моих объятьях — мечта последних лет десяти.

— Что-то долго ты соображал, — бурчу, пытаясь спрятаться в его руках. Неловко. Я давно не молода, на груди растяжки после беременности и кормления, да и вообще — раньше я была куда лучше.

— Как мозги нормально заработали, так и начал соображать. Но ты была замужем, с детьми, счастлива. Мне оставалось лишь мечтать.

— А сейчас? — затаила дыхание.

Ведь я по-прежнему была замужем, с детьми. Только вот со счастьем не сложилось.

Игорь вместо ответа поцеловал так, что от нехватки кислорода через некоторое время у меня поплыли перед глазами разноцветные круги.

Но после все же ответил:

— А сейчас я тебя не отпущу больше. Как разведешься — тут же в ЗАГС пойдем. И так столько времени потеряли.

— О, как быстро. А невесту спросить? — как-то меня напрягает эта идея «победы надежды над здравым смыслом», то есть второй брак.

Я еще с первым не разобралась.

— Ты согласна, — выдохнул в губы, прикусив шею и сжав ладонью грудь.

Выгнулась навстречу, решив, что с разговорами можно и повременить. Пора уже переходить к следующей стадии, поэтому молча потянула его футболку прочь.

Перевернулась и, уложив полураздетого Игоря на диван, устроилась сверху.

Вот теперь можно спокойно и вдумчиво заняться изучением и сравнительным анализом.

Погладила по груди, пробежала пальцами по шее, лизнула следом и потянулась снять с себя, наконец, хотя бы бюстик.

И тут мой сотовый телефон истошно завопил: «We are the champions».

Ой-ой-ой.

Эта вдохновляющая мелодия стояла у меня на вызовы от всех тренеров сына. Поэтому я подскочила, как была — полураздетой, и бросилась к сумочке.

— Добрый вечер, Арина Егоровна. Не смог дозвониться до Романа Николаевича. Сейчас мы с Константином едем в травму. Ближайшая получается «Скандинавия» на Илюшина.

Что⁈

— Алексей Михайлович, я сейчас приеду, но хотелось бы знать, что произошло.

— Ситуация банальная и очень неприятная: после вечерней тренировки Константин вышел из душа, поскользнулся, упал и повредил ногу.

— Перелом? — выдыхаю самое вероятное.

Неожиданное. Неприятное.

Тренер спокоен и, на мой взгляд, излишне оптимистичен:

— Надеюсь, что нет, но ушиб и растяжение связок гарантирую. Остальное только после рентгена.

— Вас поняла, собираюсь и выезжаю к вам, — а что еще остается?

Но вместо того, чтобы попрощаться, любимый тренер сына выдает странное:

— Я знаю, Арина Егоровна, что у вас сейчас сложная ситуация в семье, но вы должны понимать: мальчику, даже такому сообразительному и взрослому, как Костя, очень нужна мама.

Да надо же!

А Костя в курсе?

— Я-то понимаю, Алексей Михайлович, но Костя пока, видимо, не готов это признать.

Вздыхаем хором.

— Но я все же прошу вас, как мать — будьте снисходительны, будьте, пожалуйста, с ним помягче.

О, как.

И тут в приоритете тонкая мужская душевная организация.

Он же маленький.

Как дверями хлопать и гадости говорить — большой, а чуть что случилось неординарное, то сразу маленький.

Удобно.

Отключаюсь, зажмуриваю глаза, быстро моргаю, чтобы слезы беспокойства и обиды (будем откровенны) не полились.

Вдыхаю, выдыхаю.

Сейчас будет м-м-м неловко:

— Игорь, прости, но мне надо срочно ехать.

Игорь уже сидит на