Шрифт:
Закладка:
Мужчина подходит к Андрею. Говорит что-то резко, отрывисто, но слишком тихо, чтобы я могла разобрать. Хватает его за предплечье. Толкает в сторону дверей и проходит мимо. Андрей плетется за ним. На мгновение он стискивает пальцы в кулаки, а потом расслабляет ладони.
Я смотрю вслед, пока дверь за ними не захлопывается.
– Перестань, пожалуйста, – доносится внезапно со второго этажа.
Отпрянув от перил, я вскакиваю и в панике оглядываюсь по сторонам. Тут даже спрятаться негде! А впрочем… Я бросаю осторожный взгляд наверх и понимаю, что прятаться смысла нет. Парочка на втором этаже, наверное, не заметит меня, даже если я буду размахивать плакатом.
Я не вижу их целиком, но все равно узнаю: рыжеватые чуть вьющиеся волосы и округлое плечо в голубой блузке – это Оксана. А кепка козырьком назад и старая толстовка – это Егор. Он сдвигается вправо. Я ожидаю увидеть на его лице наглую ухмылку, но ее нет. Егор закрывает глаза. Ему как будто больно, но боль так глубоко внутри, что он замирает, прислушиваясь. А потом хватает Оксану за плечи и крепко-крепко прижимает к себе.
– Егор, мы же в школе!
– Плевать. Гори она огнем. – Егор наклоняет голову и целует Оксану в шею. – Мне нужна только ты, – выдыхает он. Оксана отворачивается, и я вижу ее лицо: глаза крепко зажмурены, губы дрожат. Помедлив, она обнимает Егора за шею, но делает это так, что ее локти оказываются между ними. Егор вытягивает ее блузку из джинсов, сминает руками тонкую ткань…
– Стой… Хватит!
Но Егор будто не слышит, он дышит тяжело и вдруг рывком притягивает ее бедра к себе и громко стонет.
– Хватит! – кричит Оксана, отталкивает Егора и, спотыкаясь, бежит вниз по лестнице. Туда, где стою я.
Глаза ее расширяются. Охнув, Оксана прижимает обе ладони к щекам. Ее одежда в беспорядке, волосы растрепались, а из распахнутой блузки выглядывает белый лифчик. Она бросает испуганный взгляд наверх, хватает меня за руку и тянет за собой.
Я тихо шиплю сквозь зубы. В ее чувствах сплошная сумятица! Она сияет внутри, как и каждый, кто любит, но свет отравлен пятнами страха, сомнений, обиды. Она напугана. Она растеряна. И кажется, отчаянно пытается не заплакать.
Андрея на первом этаже нет. Нет никого, даже охранника на посту, но Оксана несется так, словно за нами гонятся. Она распахивает дверь спортивного зала, заталкивает меня в раздевалку и без сил падает на лавочку. Пытается отдышаться и, кажется, избегает моего взгляда. А я, напротив, не могу перестать на нее смотреть. Для меня то, как она себя ведет, то, что она позволяет… нет, для меня это непостижимо.
– Давай… давай подождем немного, ладно? – запинаясь, просит Оксана. – Чтобы… Чтобы, ну…
Она не договаривает, так что я просто молча сажусь на лавку рядом. Даже среди какофонии местных ароматов чувствуется, что от Оксаны пахнет чем-то нежным и сладким. Вроде персика. Я бросаю на ее грудь короткий быстрый взгляд, но Оксана все равно замечает его и торопливо застегивается. Ее пальцы дрожат, и пуговицы не сразу попадают в петли.
Я не выдерживаю.
– Ты ведь знаешь, что не обязана это делать?
– Делать что?
– Позволять… всякое, – вспыхиваю я. – Заниматься сама знаешь чем.
Оксана тоже краснеет. Приглаживает волосы, приводит в порядок одежду и с нервным смешком говорит:
– Я знаю. Наверное. Я его люблю, но я не готова… Или… Все так сложно! Но мне нравятся его поцелуи, правда. Это плохо? Плохо, что мне нравятся его поцелуи?
– Я не знаю.
Во всем, что касается поцелуев, мой опыт равен нулю.
– А ты когда-нибудь?.. – Оксана замолкает и краснеет еще сильнее. И я краснею. И если так продолжится дальше, мы обе загоримся.
– Нет, я не… я никогда не…
– Я не хочу его обижать. – Оксана прерывисто вздыхает. – Ненавижу, когда мы ссоримся. И вообще… не переношу, когда люди злятся. Мне хочется, чтобы он был счастлив. Хотя бы со мной, потому что у него все сложно дома. И я каждый раз говорю себе: «Просто сделай это», а тело сопротивляется. Все внутри сжимается. Иногда я закрываю глаза, и появляется такое чувство, что я далеко-далеко и смотрю на себя со стороны. Я думаю: «Пусть случится, это ведь как будто не я, меня там нет». Но он берет мое лицо в свои руки и так нежно целует… Иногда он такой нежный. Я знаю, он меня любит, просто… Просто ему тяжело любить. Он хороший. Он правда хороший. Я хочу ему помочь, но не хочу помогать так и… и…
Она замолкает, окончательно запутавшись в собственных словах и чувствах. Я тоже молчу. Понятия не имею, что я должна сказать. Мысль, которая крутится в моей голове, ей точно не понравится. Потому что я уверена в том, что парень, который принуждает свою девушку к… к сексу, однозначно НЕ хороший.
– Во мне столько любви… Во мне столько… Но кажется, ему все это больше не нужно. Раньше мы много смеялись, дурачились. А сейчас… Он стал другим. И я не знаю… Может, мы больше не подходим друг другу. Может, никогда не подходили. А может… – Она теребит прядь волос, нервно проводит ею по губам, а потом замечает мой взгляд и торопливо добавляет: – Но он хороший, правда. Он хороший.
– Кого из нас ты пытаешься в этом убедить?
Оксана морщится, как ребенок, а потом ее голова вдруг падает на мое плечо, и плечу становится мокро.
– Я хочу поступить правильно. Но не знаю, что правильно! И просто… просто хочу, чтобы никто не страдал.
– Так не бывает, – шепчу я. – Кому-то всегда больно.
Мы сидим вместе еще какое-то время и думаем каждая о своем. Оксана уже не плачет, но иногда прерывисто вздыхает, словно никак не может справиться с чувствами. Лучше бы она поплакала еще – столько, сколько нужно. Уж я-то знаю, насколько опасными могут быть эмоции, загнанные глубоко внутрь. Они гниют, разлагаются и продолжают болеть, даже там. И копятся, копятся, копятся…
– Пойдем? – спрашивает Оксана.
Я киваю, и мы выбираемся из укрытия. Стараемся друг на друга не смотреть, а встречаясь взглядами, неловко улыбаемся. У выхода из школы Оксана вдруг спохватывается:
– Подожди, я хотела записаться на пробы. Извини. Тебе такое, наверное, неинтересно. Я быстро.
Мы идем к объявлению. Оксана строчит сообщение в Вотсап, и у меня появляется идея. Я качаю головой, потому что она точно дурацкая! И
