«Только не говори!»

«Только не говори!»

«Только не говори!»

Что-то внутри от этого каменеет. Что-то становится невыносимо тяжелым, слишком большим для моей грудной клетки. Я вжимаюсь лицом в подушку, и горло стягивает узлом.

«Только не говори!»

Глава 6. Сопротивление

– Всем доброго дня! – громогласно здоровается Тор, ураганом врываясь в кабинет. – Как у вас дела, народ?

Класс подает слабые признаки жизни. Кажется, на всех напала осенняя хандра, да и литература седьмым уроком то еще испытание. Даже бодрый вид Тора не радует, как обычно. Сегодня на нем рубашка в голубую и синюю клетку, а волосы аккуратно зачесаны назад.

– Это я его причесал. У него сегодня свидание, – тихонько хмыкнув, шепчет Каша. – Хочешь сплетню?

Я отрицательно качаю головой.

– По-моему, он запал на вашу, то есть нашу класснуху.

– Он похож на жиголо из американских фильмов.

Каша оскорбленно выпрямляется, но, присмотревшись, снова наклоняется ко мне.

– Черт, ты права!

Мы улыбаемся друг другу, и что-то внутри чуть-чуть расслабляется. Иногда… иногда так хорошо не быть одной.

Тор с грохотом вываливает на стол кипу книг и делает из них неровную стопку, бормоча невнятные извинения. Он суетится и выглядит взволнованным. Должно быть, нервничает из-за свидания.

– Прежде всего, напоминаю про прослушивание в пятницу. Пока у нас восемнадцать заявок на Татьяну и всего две на Онегина. Ну же, народ! Вся надежда на десятые классы, вас пока не задушили экзамены и подготовка к ЕГЭ. Свободные пташки! Знаю, вы все сейчас хотите быть блогерами, стартаперами и еще бог знает кем. Вы чуть ли не с первого класса нацелены на результат! И это неплохо, нет. Хотеть финансовой свободы и независимости – это естественно и даже похвально. Но искусство, театр – они про свободу внутреннюю. Про смелость выступить на сцене, показать настоящего себя! Про дерзость следовать не за целью, а за мечтой. Понимаете разницу? – Тор смущенно откашливается и, не удержавшись, ерошит волосы. – Разболтался я, да? Кхм, резюмирую. Я долго думал и решил, что девизом нашей театральной труппы будут слова Шимона Переса, удивительного человека, который возродил Израиль. – Тор берет мелок и размашисто пишет на доске.

«Робким мечтам здесь не место».

Он улыбается и ставит такую решительную точку, что мелок с жалобным писком разламывается на кусочки.

– Вот черт, – тихо бормочет Тор. – То есть… А, ладно, неважно.

Каша рядом со мной сползает под парту и давится смехом. Тор бросает в нашу сторону сердитый взгляд, и я под партой пинаю Кашу в лодыжку.

– Сегодня сдаем стихи на выбор. – Тор раскрывает ноутбук. – Можно романтическую, можно социальную, философскую… В общем, любую лирику Пушкина, я вас не ограничивал. Так, кто готов? Я не вижу ваши ручки!

– Господи, что с ним не так?.. – бормочет Каша. Кажется, он относится к своему отцу слишком предвзято. Как по мне, Тор классный. И забавный. Шутки у него, конечно, не смешные, но это так нелепо, что даже смешно.

Тор одного за другим вызывает учеников к доске. Недовольно вздыхает, выдавливает из себя ободряющие слова и улыбки. Кажется, он не в восторге от наших актерских талантов.

– Суворов Андрей!

Я отрываюсь от учебника. Каша бросает на меня быстрый ехидный взгляд, но мое лицо, как заставка на рабочем столе компьютера, абсолютно бесстрастно. Андрей выходит к доске и с улыбкой подмигивает девчонкам, которые тут же начинают хихикать и шушукаться. Я морщусь.

– Вот же позер, – бурчит Каша.

Андрей встряхивает головой, отбрасывая волосы с лица, и засовывает руки в карманы черных джинсов. На мгновение он закрывает глаза, а потом говорит громко, звучно:

– Предвижу все: вас оскорбит

Печальной тайны объясненье…

Я сразу узнаю слова. Это письмо Евгения к Татьяне. Но сейчас, когда его читает Андрей, оно впервые трогает меня до глубины души. Горечь неразделенной любви, усмиренная гордость, страдание. Как можно передать все это только голосом?!

– Все решено: я в вашей воле

И предаюсь моей судьбе.

Андрей чеканит каждое слово последней строчки. И выглядит при этом совершенно другим человеком! А может, настоящим собой?

– Отлично! – восклицает Тор, а Лера хлопает в ладоши. Другие девчонки подхватывают аплодисменты, и Андрей, вздрогнув, натягивает на лицо безмятежность. – Очень хорошо! Андрей, почему вы не записались на прослушивание? Приходите обязательно!

– Я подумаю, – уклончиво отвечает Андрей, и я вспоминаю тоску в его глазах. Вчера, когда он смотрел на объявление. В чем же тут дело?

Андрей проскальзывает на свое место, и Тор вызывает Марину. С абсолютно неуместным пафосом она читает хрупкое стихотворение «Я вас любил: любовь еще, быть может…» Спорим, выбрала его, потому что оно короткое?

Каждый в классе занят своими делами, выступающих у доски никто не слушает. Я тоже не слушаю. Я смотрю на Андрея. Он улыбается и что-то говорит соседу по парте. Откидывает голову, смеется. Перекатывает в пальцах карандаш. Растерянно трет лоб рукой.

Неужели я единственная, кому не показалось, что он просто играл? Что за всем этим есть нечто большее? Я ведь видела море у него внутри…

Андрей снова смеется, а я сердито отворачиваюсь к окну. Кажется, я слишком долго наблюдаю за людьми вместо того, чтобы с ними общаться. Но правду надо выяснить. Надо понять, что с ним не так, потому что… потому что… ой, надо, и все!

Я тихо крадусь по лестнице. От Каши пришлось избавиться: он при ходьбе гремит, словно Железный Дровосек, и вдобавок без умолку болтает. К счастью, на просьбу разделиться он не обиделся. Только пожал плечами и мотнул головой в сторону Тора:

– Пойду помогу ему припудрить носик.

Уф, теперь никто и ничто не помешает мне проследить за Андреем. Я не маньячка, честно. Ну, может, чуть-чуть.

Из главного школьного коридора есть две лестницы: центральная и боковая. Обе они начинаются как широкая рябь ступенек, а затем разъединяются на два ответвления. Я сижу на ступеньках слева. Решетка перил слишком узкая, так что мне приходится осторожно выглядывать из-за поворота. Мисс Марпл, блин.

Как и вчера, Андрей стоит перед объявлением. Крутит в руках телефон и кажется таким озабоченным и серьезным, будто решает в уме необычайно сложную задачку. Что же его останавливает? Самый простой способ узнать – это, конечно, спросить, но я ни за что на это не решусь. Да и Андрей вряд ли станет со мной откровенничать. Кто знает, что он вообще теперь обо мне думает?

Из-за поворота вдруг показывается незнакомый